Алексей Валеров - Новгород и Псков - Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

Основываясь на исследованиях наиболее авторитетных историков и источниковедов, в том числе и последних десятилетий, мы можем утверждать, что интересующие нас статьи 1136 и 1137 гг. были внесены в новгородское летописание уже после того, как оно было изъято из рук князей и передано новгородской архиепископской кафедре. Каков же в таком случае характер интересующих нас известий?

Редакция статей 1136 и 1137 гг. была осуществлена Кириком, человеком, приближенным к архиепископу Нифонту. Именно Нифонт, как пишет Д.С. Лихачев, произвел ревизию предшествующего новгородского летописания после «переворота» в Новгороде 1136 г. [431] Соглашаясь с этим выводом, мы не можем принять мнение Д.С. Лихачева об антикняжеском характере этого переворота, якобы приведшего к умалению значения княжеской власти в Новгороде. Как показал И.Я. Фроянов, после событий 1136–1137 гг. власть князя в Новгороде, наоборот, укрепилась, а главный смысл произошедшего в 30-е гг. XII в. заключался в том, что Новгородская волость наконец-то полностью избавилась от остатков зависимости по отношению к Киеву [432]. Следовательно, ревизию летописания при Нифонте, произведенную непосредственно Кириком, необходимо рассматривать не в антикняжеском, а в антикиевском ракурсе. Естественно, личность Всеволода, киевского ставленника, изгнанного новгородцами, получила у Кирика негативную оценку. Следствием же этого стало то, что враждебное отношение Нифонтова летописца перенеслось и на псковичей, призвавших Всеволода. Поэтому, редактируя княжескую летопись и составляя статьи 1136 и 1137 гг., Кирик постарался выставить действия псковичей в отрицательном свете, всячески принизить их политическое влияние и значение самого Пскова как самостоятельного городского центра.

Псковские летописи (это уже отмечалось выше) содержат известия совсем иного характера. Объяснять это редактированием во Пскове новгородского источника невозможно, так как летописные статьи, повествующие об изгнании Всеволода из Новгорода и его вокняжении во Пскове, в Новгородской Первой летописи старшего извода и псковских источниках имеют абсолютно разную конструкцию. Известно, что в псковских летописях, особенно в изложении событий за XI–XIII вв., отразилась сокращенная выборка из Новгородско-Софийского свода первой половины XV в. [433], который восходит к новгородскому владычному летописанию, в том числе и к своду Германа Вояты конца 60-х гг. XII в. [434] Следовательно, можно было бы ожидать, что события 1136–1137 гг. будут изложены в псковских летописях в плане структуры, так же как и в Новгородской Первой летописи. Однако этого мы не наблюдаем, но практически полностью идентичные псковским записям летописные статьи мы находим в Ипатьевской летописи. Сравним их.

Ипатьевская летопись 1138 г.

«В лето 6646 выгнаша Новгородчи князя своего Всеволода Мьстиславича из Новагорода, а Святослава Олговича оуведоша к собе, а Всеволодъ Мьстиславичь и приде Кыевоу къ строеви своемоу Ярополкоу, и вдасть емоу стрыи Вышегородъ. Того же лета придоша Пльсковичи и пояша к собе Всеволода княжить, а от Новгородець отложиша. Того же лета преставися, седъ Пльскове месяца февраля въ 11 масленои неделе в четвергъ; тамо же и положень бысть въ цркви святой троиче, юже бе самъ създалъ въ Пльскове [435]».

Псковская Первая летопись 1132 г.

«В лето 6640. Выгнаша новогородцы князя своего Всеволода Мстиславича из Новагорода, а Святослава Ольговича приведоша княжити к собе; Всеволод же иде в Киевъ кь строеви своему Ярополку; Ярополкъ же посади его в Вышегороде. Того же лета приидоша псковичи и пояша Всеволода княжити к себе, а новогородцы отложишася; и проводиша Всеволода и Святополка до Пъскова. Василко Полоцкий князь, и Всеволоду идущу мимо Полотско самъ выеха к нему, проводи его с честию, заповеди ради божиа забывъ злобу отца их, что бяше сотворилъ всему роду его: вшедшу ему в руце его к нему, ничто же о немъ лоукавно помысли, якоже подобаше по человечеству, но и кресть межу собою целоваша, яко не поминати, что ся первое оудеяло, и на всеи правде, и тако добре проводи его. Того же лета преставися князь Всеволодъ во граде Пскове, месяца февраля въ 11 день, в четверток сырные недели; а в неделю положен бысть въ церкви Святыя Троица, ея же бе самъ создалъ [436]».

Можно предположить, что местной вставкой во всех трех псковских летописях является описание встречи князя Всеволода Васильком Полоцким, а в Псковской Второй летописи — описание встречи Всеволода во Пскове [437]. В остальном же тексты Ипатьевской и псковских летописей совпадают. Обратим внимание на то, что в Псковской Первой летописи в статье под 6645 (1137) г. уже сообщалось о смерти Всеволода Мстиславича во Пскове [438]. Наличие дублирующего известия наводит на мысль о том, что одна из этих статей — вставленная. Учитывая нарушение хронологической последовательности в Псковской Первой летописи (ср.: 6624, 6643, 6645, 6640, 6675, 6677, 6684, 6694 гг.), можно предположить, что вставкой, сделанной в середине XV в., при создании обширного летописного свода, ставшего одним из основных этапов в развитии независимого летописания во Пскове [439], является статья под 6640 г., а статья под 6645 г. восходит к варианту псковского летописного материала, составленного с привлечением краткой выборки из Новгородско-Софийского свода [440]. Представляется вероятным, что запись о событиях 1136–1137 гг., дополненная другими известиями, попала в протограф псковских летописей именно из Ипатьевской летописи или сходного с ней южнорусского свода (об этом говорит, например, датировка изгнания Всеволода из Новгорода и его появления во Пскове в Ипатьевской летописи, а также в Псковских Второй и Третьей летописях 6646 г. [441]), а не наоборот.