Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии - монголы и татары

Владыка Китая рассматривался своими соотечественниками как единственный законный повелитель народов (в силу «небесного мандата»). Немыслимо представить, чтобы придворные законотворцы признали существование еще какого-нибудь императора-хуанди. У древних тюрок и монголов такого этноцентризма не было: орхонские надписи называют, кроме тюркского, табгачского (китайского), тюргешского, кыргызского и других каганов; «Тайная история монголов» — чжурч-жэньского Алтан-хагана. Соответственно и в сферу власти кочевых властелинов включался не весь мир, а лишь подвластные территории (правда, с задачей их непрерывного расширения). Мы не находим у монгольских каанов номинальных обязанностей первосвященника, как у государей туцзюэ, китайцев и киданей Ляо, но все остальные функции в целом совпадают с прерогативами тюркского кагана.

Китайские авторы утверждали, будто церемония коронации Чингисидов была разработана Елюй Чуцаем — киданьским советником Чингис-хана и Угедэя [414]. Однако соответствия этому обряду у других кочевых народов заставляют предполагать, что заслуга советника скорее не в изобретении нового, а в восстановлении старого степного церемониала (вероятно, по хроникам). Собственно, неортодоксальной была всего лишь одна деталь — персональное (а не традиционно групповое) поклонение каждого участника курултая перед избранником, на чем особенно настаивал Елюй Чуцай [415].

Выше высказывалось суждение о возрождении в этом смысле древнетюркских ритуалов. Обращает на себя внимание девятиконечный туг — знамя Чингиса. Махмуд Кашгарский писал о девяти знаменах, которые выставлялись самыми могущественными ханами [416]. Это опять приводит к заключению о древнетюркском наследии, так как ко времени составления «Диван-и лугат-ит-тюрк» (XI в.) еще не существовало монгольских могущественных ханов, а глава монголоязычных киданей не являлся «ханом». К тому же термин, которым Махмуд Кашгарский обозначает таких сюзеренов, чисто тюркский: «токуз туглук-хан» («девятизнаменный хан»). Таким ханом и стал Темучин в 1206 г.

К общим придворным церемониям туцзюэ и монголов относятся и поклонение иноземцев очистительному огню в главных ставках [417], и, возможно, другие обряды, сведения о которых предстоит отыскать в источниках.

Итак, в формировании государственно-идеологических основ Монгольской державы четко выделяются традиционные элементы. Прежде всего это касается первоначальных завоеваний за пределами Коренного юрта. Насильственное присоединение тюркских народов Южной Сибири, Прииртышья и Восточного Туркестана носило завуалированный характер, сопровождалось военно-дипломатическими интригами, заигрыванием с местной аристократией, пробуждением «этнородственных» чувств в населении кочевых степей. Монгольское правительство стремилось придать внешнеполитическим кампаниям 1207–1208, 1211 и 1218 гг. видимость традиционной консолидации кочевников в единой империи. Созданию нового, очередного «тюрко-монгольского каганата», каковым пытались представить Еке Монгол улус идеологи завоеваний, сопутствовало и теоретическое обоснование владычества Чингисидов над своим и покоренными («присоединенными») народами. Понимание власти степного государя в общем совпадало с представлениями номадов раннего Средневековья. Доктрины верховной власти в Монгольской империи сложились в основном на базе древнетюркской концепции: был восстановлен титул кагана, возродилась полная формула титулатуры, отражающая связь кагана с Небом. Представления монголов об этой связи соответствовали воззрениям правителей каганатов VI–IX вв. Роль и место кагана в государстве в мире понимались монголами так же, как и их историческими предшественниками. Все эти идеологические традиции дополнялись общим для кочевых империй порядком исполнения важнейших дворцовых ритуалов.

В гл. 2 мы говорили о том, что принципы организации одних государств передавались по различным каналам к другим. Наиболее устойчивой оказывалась информация об основных компонентах военно-административной структуры. К таким компонентам относятся этнотерриториальное деление (система крыльев), взаимоотношения между правителями-главнокомандующими крыльев (соправительство), порядок замещения поста главного хана. Данная глава посвящена выяснению вопросов: каким образом традиционные элементы государственности номадов отразились в устройстве империи Чингисидов? Каковы исторические прецеденты и источники происхождения этих институтов в Монгольской державе XIII в.?