Вадим Трепавлов - Степные империи Евразии - монголы и татары

Из истории других юртов известно о существовании всесословного совещания- курултая , которое в русских текстах обозначалось как «вся земля Казанская», «вся земля Сибирская» и т. п. Ничего похожего в Большой Орде не заметно. Известно, что в период расцвета Золотой Орды курултай как действенный административный институт практически прекратил существование, уступив место самодержавной воле монарха и управленческому искусству чиновной бюрократии. В «постордынском» мире, в условиях угасания инерции государственного потенциала Золотой Орды, происходила реанимация архаичных учреждений — таких, как курултай (преемник народных собраний) и совет из четырех карачи-беков (тоже ожившее наследие тюрко-монгольской старины).

Информация о чиновниках в Большой Орде мизерна. Ханом Шейх-Ахмедом был отправлен послом в Крым «Молзозода болшой молна базарской Ахматовых детей», который собственноручно писал грамоты от лица хана [825]. Этот «молна» ( маулана — ученый богослов) был, очевидно, еще и начальником-смотрителем ордобазара. В списке литовских пожалований приближенным Шейх-Ахмеда предусмотрены выплаты «Объдуле, маръшалку ц(а)ря Шиг Ахматову» [826]. В «Описании татар заволжских, которые на поруку розданы», составленном в Великом княжестве Литовском в 1506 г., значатся маршалки, «царевы» komomiki и kołuczki [827]. Коморниками называли, в частности, придворных служителей. Kołuczki — скорее всего, тюркское коллукчи-куллукчи — блюститель порядка, охранник.

Такой обязательный элемент ордынского чиновничьего аппарата, как даруга (наместник города или области — как правило, с оседлым населением), упомянут единственный раз. В 1470 г. хана Ахмеда во время переговоров с поляками настраивали против Ивана III «князь Темир, дорога Рязанскои, и прочиі» [828]. Видимо, этот чиновник отвечал за дела, связанные с Великим княжеством Рязанским — так же, как некогда при дворе Улуг-Мухаммеда состоял московский даруга [829].

Ордобазар (базар) перемещался вместе с ханом по степи. Он мог быть поделен между соправителями, как это случилось в 1501 г., когда «Ши-Ахметь… с братом своим с Сеит Махмутом сослался и базар с ним поделил» [830]. Свержение хана противником нередко сопровождалось захватом ордобазара и перемещением его во владения победителя. Так произошло и в 1502 г. По словам Менгли-Гирея, он «базар и орду всю взял» [831]. Это событие крымский бек Девлет-Бахты в 1515 г. изобразил так: «…государь наш Ординской Базар взял» [832]. Укрывшийся в Литве Шейх-Ахмед был убежден, что его имущество и казна Большой Орды, захваченные крымцами, содержались в неприкосновенности в крепости Кырк-Ер, и он вынашивал планы отвоевать эти трофеи: «Базар мои в Перекопе (т. е. в Крыму. — В.Т. ) в Киркели загнан в твердое местцо, абых его в целости достал, ино я не хочу того престати, абых свое отчызны базару не доставал под царем Перекопским» [833].

При исследовании истории тюркских государств XV–XVI вв. А. Беннигсен и Ш. Лемерсье-Келькеже пришли к заключению, будто в политических образованиях, наследовавших Монгольской империи, — от Крыма до Сибири и от Казани до Туркестана, имелись три объединительных элемента, которые «обеспечивали сплоченность населения степей»: монополия Чингисидов на ханскую власть, кочевые кланы и ислам [834]. Мы согласны с оценкой первых двух из этих пунктов, но не вполне разделяем подобную трактовку ислама. Мусульмане Золотой Орды (видимо, в особенности аристократия и кочевники) действительно были объединены как самим фактом принятия ислама, так и через особый институт сеидов , исследованный для той эпохи Д.М. Исхаковым. Далеко не случайно, что в ряде постзолотоордынских ханств сеиды — главы местного мусульманского духовенства — возводили свои генеалогии к общим предкам, жившим в эпоху Улуса Джучи [835].

Однако если посмотреть на события в Золотой Орде во время и после ее распада, то о религиозном единстве говорить не приходится. Ислам никогда не играл заметной роли в политике, оставался на уровне официальных идеологем и не препятствовал междоусобным конфликтам. Связи же между сеидами в разных ханствах едва ли можно считать заметным цементирующим фактором в межгосударственных отношениях.

При этом заметная роль духовных лиц во внутренней жизни и внешней политике татарских юртов несомненна. Выше говорилось о маулане, возглавлявшем ордобазар. В источниках о Большой Орде фиксируются сеиды и хаджи как главы посольских миссий в соседние государства [836]. В числе «добрых людей»-ордынцев, оказавшихся в разное время в московском плену, как сказано в одном послании хана Шейх-Ахмеда, «и Сеит есть, и попы ордынъскии» [837].