Олег Соколов - Армия Наполеона

Важно, чтобы командующие всех рангов помнили, что в критические моменты боя, особенно когда судьба должна склонить чашу весов успеха в ту или иную сторону, необходимо, чтобы они показывали войскам пример личным мужеством; что одно дело приказать солдатам двинуться на врага и совсем другое - лично повести их вперед; что в такие моменты пример... делает во сто крат больше, чем приказы и диспозиции и что битвы выигрывают самые упорные» 66.

Приведенные выдержки из малоизвестных наставлений, составленных практиками войны, очень хорошо демонстрируют нам обобщенную картину боя эпохи Империи (отметим еще раз, что все процитированные в этом разделе источники не являются официально введенными в войсках регламентами). Они были написаны в те годы и резюмируют реальный боевой опыт. По сути дела, эта картина оставалась практически неизменной на протяжении всего описываемого нами периода, за исключением некоторых небольших изменений, например, постепенной утраты легкими полками особой роли или употребления в цепи застрельщиков вольтижеров всех полков, а позже и не только вольтижеров.

Возможно, читатель будет несколько удивлен, не найдя в этой картине боя образа Императора-полководца. Мы вполне сознательно временно оставляем его в тени. Часто описание тактики эпохи Империи сводится лишь к анализу битв, где командовал Наполеон. Но, во-первых, на десятки сражений, данных великим полководцем, приходятся тысячи мелких, средних и крупных боевых столкновений, где он отсутствовал. Среди них есть и крупномасштабные, повлиявшие, а иногда и определившие судьбу кампаний: Кальдиеро в 1805 г., Ауэрдштедт в 1806 г., Гейльсберг в 1807 г., Медина дель Рио Секо в 1808 г., Сачиле, Рааб, Талавера, Оканья в 1809 г., Бусако в 1810 г., Фуэнтес д'Оньоро в 1811 г, Арапилы, Полоцк в 1812 г., Виттория, Денневиц в 1813 г., Минчио, Тулуза в 1814 г...

Во-вторых, еще раз напомним, что Император почти не занимался «базовой» тактикой на уровне батальона, полка и даже дивизии. Область применения его талантов - прежде всего стратегия и оперативное искусство. Закономерно поэтому рассмотрение действий подразделений в бою, даже когда в нем участвовали все три рода войск, вне полководческой деятельности Наполеона. Это ни в коей мере не означает недооценку роли величайшего полководца. Наоборот, мы, как никто другой, уверены, что если полки Великой Армии совершали подвиги и побеждали под Эльхингеном, Ауэрдштедтом или Оканьей, то, прежде всего, не потому, что ими командовали конкретные маршалы, а потому, что их создал, организовал, подобрал для них выдающихся командиров, заставил поверить в свои силы Наполеон. Император одухотворял армию своим появлением в ее рядах, при необходимости, не колеблясь, подставляя себя опасностям, он пронизывал армию своей волей и силой духа, он вовремя и в нужном месте вводил в бой корпуса п дивизии, реже бригады и полки, но почти никогда не интересовался, в какие именно тактические формы выльется их участие в бою.

Именно поэтому мы будем говорить о Наполеоне- тактике в главе, где пойдет речь о стратегических и оперативных комбинациях. Тем не менее на одной детали необходимо остановиться здесь. В исторической литературе (особенно в русской и советской) сложилось непоколебимое мнение, что с годами тактика наполеоновских войск претерпела существенные изменения. «Желание Наполеона действовать массами сделалось после 1807 г. своего рода манией... Он придумывал чудовищные построения в колонны, которые составлялись из целых дивизий пехоты или кавалерии, располагая развернутые батальоны и полки один за другим. Случайный успех таких колонн в 1809 г... привел к тому, что Наполеон упорно применял их в дальнейшем» 67. Французские историки, хотя и с меньшей долей уверенности и обобщения, также высказывают подобную мысль. Жак Гарнье, автор, ответственный за военную тему в монументальном «Наполеоновском словаре» Тюлара, пишет: «Для Императора стало характерным употребление больших маломаневренных колонн» 68.

Трудно, да и нет необходимости, сейчас устанавливать, с чьей легкой руки эта «мудрая мысль» принялась гулять из одной исторической работы в другую, но яс но одно: историки переписывали ее друг у друга, мало вдумываясь в значение. В качестве базы для столь глобальных выводов приводятся два примера, всегда одни и те же: «колонна» Макдональда под Ваграмом и построение дивизий Друэ д'Эрлона под Ватерлоо (Строков упоминает еще Экмюль, впрочем, скорее по ошибке, так как в этом бою построение французских войск было самым обычным - батальонные колонны и линии). Уже тот факт, что речь идет лишь о двух примерах, должен заставить задуматься о правомерности далеко идущих выводов. Но внимательное рассмотрение данных эпизодов фактически сводит и их значение на нет.