Олег Соколов - Армия Наполеона

Батальонные и полковые колонны не раз применялись французскими войсками в ходе Семилетней войны, их использовали в боях под Бергеном, Зондерсгаузеном, Минденом и Клостеркампом...

Л.-Ф. Лежен. Сражение при Абукире 25 июля 1799 г. © Photo RMN - G. Blot / J. Scormans. На втором плане хорошо видно построение французских войск - развернутые линии батальонов пехоты и эскадронов кавалерии. На переднем плане слева - генерал Бонапарт со штабом.

Рассыпной строй стрелков также не был изобретен американскими повстанцами в ходе войны за независимость США. «Вольные батальоны» Фридриха II, «легкие легионы» французской армии, кроаты и пандуры австрийцев сражались почти всегда только таким способом.

Однако все эти теоретические диспуты и практические эксперименты оставались маргинальными по отношению к основной форме боя. Вплоть до Великой французской революции линейная тактика, как естественным образом вытекающая из всех социальных, политических, моральных и материальных условий войны, оставалась доминирующей. Напрасно знаменитый французский военный историк Колен доказывал, что основной причиной будущего глобального изменения облика войны было развитие огнестрельного оружия - появление ружья 1777 г. и пушек Грибоваля. Согласно его концепции, неудобный мушкет и несовершенные артиллерийские орудия были, якобы, причиной неповоротливых форм построений, а с облегчением оружия само собой произошло появление тактики колонн и рассыпного строя: «Могущество полевой артиллерии, развитие дорожной сети, прогресс тактики - все способствовало в конце XVIII в. тому, чтобы в исполнение был приведен наступательный дух... Отныне снабженные маневренной артиллерией и достаточной наступательной силой армии могли вести войну с невиданной дотоле энергией...» 15Трудно найти что-либо более противоречащее фактам. Хотя батальонная колонна формально и появилась во Франции в Уставе 1763 г., но вплоть до Революции .все обучение войск велось с ориентацией в первую очередь на основные концепции линейной тактики. Стремительные марши и отчаянные атаки полководцев XVII в. Тюренна и Конде куда больше напоминают наполеоновский стиль, чем битвы Семилетней войны, а самая пассивная, самая пронизанная духом линейной тактики война произошла почти накануне Французской революции в 1778 г. Этот конфликт между Пруссией и Австрией вошел в историю как «картофельная война», так как обе противоборствующие армии так «активно» искали встречи друг с другом, что за всю кампанию не состоялось ни одного решительного боя и вся война свелась к переходу войск с одного места на другое, занятию оборонительных позиций и... поеданию картофеля, который хорошо уродился той осенью в Богемии. Смешно было бы утверждать, что эта пассивность проистекала из того, что австрийские пушки Лихтенштейна или прусские Хольцмана имели дальнобойность на несколько десяткой метров меньше, чем грибовалевские. Никогда, напротив, с такой явственностью не проявлялся тезис Клаузевица о том, что «война - это продолжение политики другими средствами». Ограниченные политические цели, отсутствие национальной, религиозной, идеологической ненависти вызывали к жизни и крайне умеренные формы борьбы... И, быть может, о времени, которое вошло в историю как эпоха «войн в кружевах», можно вспомнить с сожалением, но никак нельзя приписывать ему того, что оно не создало.

Переворот в военном деле произвели, конечно, не ружье образца 1777 г. и не пушки Грибоваля, а гигантское политическое, социальное и моральное потрясение, которым была Великая французская революция. Мы говорили уже о том, что она вызвала к жизни невиданные дремавшие дотоле силы, она разбудила джина национальных и идеологических страстей, она бросила в огонь людей, одержимых жаждой победы, революционным пылом и энтузиазмом. Разве могли эти многочисленные батальоны новобранцев, впервые взявших в руки оружие, маневрировать с такой же точностью, как вымуштрованные прусские, австрийские, саксонские, гессенские полки? Комитет общественного спасения постановил 2 февраля 1794 г.: «Общим правилом должно стать - всегда действовать массами и наступательно, при каждом случае бросаться в штыки и преследовать врага до полного уничтожения» 16. Необученные батальоны не могли удержать равнение в линиях и превращались в толпы стрелков, ведущих частый огонь без команды, другие, шедшие за ними, сбивались в подобие колонн, «так как все равно не собирались стрелять» 17, и решительно шли вперед. «Когда град пуль и ядер врага становился все более жестоким, - рассказывает очевидец, - офицер или солдат, а порой и представитель народа запевал гимн победы. Генерал поднимал на острие шпаги свою шляпу, над которой развевался трехцветный плюмаж, чтобы его видели издалека и храбрецы могли следовать за ним. Солдаты бросались вперед бегом, первые шеренги брали штыки на руку, барабаны били атаку, воздух наполнялся криками, тысячу раз повторяемыми: "Вперед! Вперед! Да здравствует Республика !"» 18