Олег Соколов - Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

В это время к французам подходили новые подкрепления. Со стороны Аль-бека к полю боя приближалась дивизия Дюпона, а полки Малера переправлялись по мосту.

Император, буквально пробиваясь среди шедших повсюду батальонов пехоты, эскадронов кавалерии, перевернутых зарядных ящиков и разбитых упряжек, добрался до моста, чтобы личным присутствием ободрить войска. Проходившие полки приветствовали его громовым возгласом «Да здравствует император!», заглушавшим гул артиллерии на плато. Этот клич победы подхватили даже раненые, лежащие в крови и грязи неподалеку от моста.

«Среди них лежал артиллерист, которому ядро оторвало бедро. Наполеон заметил его, приблизился и, сняв со своей груди звезду Почетного легиона, вложил ему в руку, сказав: «Возьми ее, она тебе принадлежит. Ты заслужил ее так же, как и обеспеченную старость в Доме инвалидов. Ты сможешь еще жить счастливо». «Нет, нет, — ответил храбрый солдат. — Кровопускание слишком сильно, но наплевать! Да здравствует Император!».

На другой стороне моста лежал на спине старый гренадер, который воевал еще в Египте. Дождь лил ему на лицо. В возбуждении боя он все еще кричал своим товарищам: «Вперед!». Император, проезжая мимо, узнал его, снял с себя свой плащ и, бросив ему, сказал: «Попытайся мне принести его обратно и в обмен ты получишь награду и пенсион, который ты заслужил» 29.

Видя поражение своей кавалерии и приближение густых колонн дивизии Малера, Риш приказал отступать. Австрийская пехота, построившись в несколько каре, медленным шагом стала уходить в сторону Ульма. Пехота и конница Нея перешли в общее наступление. На австрийские каре, оставшиеся без поддержки кавалерии, ринулись французские драгуны и конные егеря. На левом крыле австрийцев полк Эрбаха отразил несколько атак, но, расстреливаемый в упор, атакованный в штыки, рассеялся и был почти полностью порублен и взят в плен конными егерями полковника Кольбера. Полк Ауэрсперга также был остановлен огнем, а его каре прорвано атакой французских драгун Бурсье.

Преследование отступающего неприятеля Ней прекратил только с наступлением темноты. Его войска, сражавшиеся без перерыва почти 10 часов, остановились в 5 км от Ульма, завершив славный бой взятием Кессельброннского оврага, последнего сильного рубежа на пути к крепости.

В этой битве Ней, введя в бой в общей сложности около 9 тыс. человек, нанес решительное поражение примерно равному по численности противнику (у Риша было от 9—10 тыс. человек при 14 орудиях). Австрийцы потеряли более 4 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, а главное, были совершенно деморализованы и лишились путей отступления. Французские потери оказались несравнимо меньше: у Луазона 106 убитых, 623 раненых. Позже за тот блистательный бой маршал Ней получил громкий титул «герцог Эльхингенский».

В часы, когда окончательно решалась судьба австрийской армии, ее полководец все так же оставался в Ульме. В то время как 13 октября утром колонны Вернека и Риша двинулись вперед из Ульма для маневра по левому берегу Дуная, Макк принял несколько визитеров, сообщения которых во многом предопределили его поведение.

В 10 утра шпион Шульмейстер принес Макку важные сведения. Вопреки сложившемуся в популярной литературе мнению Шульмейстер тогда работал на австрийцев, и только спустя некоторое время перешел на службу к французам. Впоследствии он стал известнейшим тайным агентом Наполеона. Шульмейстер сообщил, что часть французских войск двигается на Мемминген, а другая часть собирается атаковать Эльхинген, чтобы отрезать австрийцам путь отхода.

Как видно, сведения, переданные шпионом, были совершенно точны, однако Макк не придал им большого значения. Напротив, на сообщение приехавшего из Штутгарта оберландскомиссара Штейна Макк обратил особое внимание. Тот рассказал, что англичане высадились в Булони, а во Франции произошло восстание против Империи. Этот рассказ вместе с объективной информацией Шульмейстера вызвал у Макка, прямо скажем, неожиданную реакцию.

Вот что австрийский полководец позже поведал в своей оправдательной записке: «Если бы неприятель желал захватить Ульм, он менее всего мог это сделать с правого берега, так как крепость целиком находится на левом. Если бы он хотел обложить крепость, он должен был быть на левом берегу, по крайней мере, столь же сильным, как и на правом. Он делает противоположное, и его марш на Иллер в нескольких колоннах и бездействие с других сторон дают, скорее, впечатление отступления... Погруженный в размышления о странных передвижениях неприятеля и его проектах, я принял барона Штейна, оберландскомиссара, который рассказал мне, якобы он слышал от одного вюртембергского чиновника, заслуживающего доверия, что несколько дней тому назад за один день через Штутгарт проехали девять официальных курьеров к императору французов и что тайно было сообщено, будто англичане высадились в Булони и захватили этот порт и где-то началось восстание. Если бы движения неприятеля противоречили этим новостям, я рассматривал бы их как малозначительный слух, но они настолько соответствовали им, что я поверил в их истинность... С самого начала непонятный обратный марш врага показался мне странным. Если он имеет виды на Ульм и на нашу армию, почему он за несколько дней до этого поручил атаковать город одному своему корпусу? На такие жертвы идут, чтобы избежать большей опасности или полной гибели...» 30