Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

Северцева увезли в Яны-Курган и вылечили. Через неделю бек прислал письмо в Перовск, что его людьми захвачен русский разбойник, который называет себя Северцевым. Генерал Данзас (тогдашний начальник Сырдарьинской линии — ВН) ответил, что это не только не разбойник, но даже не воин, а мирный человек, ученый, собирающий птиц и зверей; поэтому потребовал выдачи пленного и двинул войска. На встречу бек выслал депутацию и выдал Северцева. У него оказалось 12 ран, в том числе сабельная в висок и пичная в грудь были опасны.

В общем, в плену Северцев провел больше месяца, потом довольно быстро вылечился в армейском госпитале и, разумеется, снова принялся за научные исследования, в итоге его двухлетняя экспедиция завершилась только в конце октября 1858 года.

Впрочем, без последствий это происшествие все-таки не осталось. После этого случая Северцев отпустил роскошную бороду, чтобы спрятать страшные раны на шее.

Вторая история из цикла "Зоологи — брутальные люди". Произошла эта история в знаменитом Зоологическом музее МГУ, которой во всех смыслах слова был домом для его легендарного директора Григория Александровича Кожевникова.

Действующие лица:

Григорий Александрович Кожевников. Русский и советский энтомолог, зоолог, географ, охотовед, эколог. Основоположник заповедного дела России, первый председатель Всероссийского общества охраны природы, профессор МГУ и множества других научных учреждений. По мнению современного историка науки Дугласа Вайнера: « Сегодня ретроспективно мы можем видеть, что Кожевников нащупывал путь к величайшей в XX веке революции в биологии: синтезу экологии, генетики и эволюционной теории ».

Николай Николаевич Плавильщиков. Зоолог широкого профиля, энтомолог, знаменитый популяризатор науки, автор множества книг, обложки которых и проиллюстрируют этот рассказ. Крупнейший в мире специалист по систематике и фаунистике жуков-усачей ( Cerambycidae ), доктор биологических наук, профессор. Ученик профессора Кожевникова, то время — его ассистент.

История эта стала легендарной в научном мире, существует как минимум четыре варианта, в которых ее пересказывают друг другу биологи, но я отдал предпочтение воспоминаниям современника — доктора биологических наук Бориса Сергеевича Кузина.

Случилось это все в 1921 году. Только-только закончилась Гражданская война, в стране — разруха, в столице — голодно, у денежных знаков — гиперинфляция. У людей… У людей рухнул привычный мир, и они, растерянные, сидят на обломках. По сути, полный аналог наших девяностых, вот только у нас в сравнении с ними, если по-честному, было не дерьмо, а повидло.

Дальше слово Б. С. Кузину.

«Н.Н. Плавильщиков, бывший тогда ассистентом Г.А. (Кожевникова — ВН), получил в банке какие-то суммы для Музея. Принесенные миллионы Плавильщиков доставил Г.А. на квартиру, которая помещалась в здании Музея и имела непосредственный выход через лестничную площадку в верхний выставочный зал. Г.А., сидя за столом, стал считать полученные деньги, склонившись над ними. В это время Плавильщиков выхватил револьвер и произвел два выстрела ему в голову, почти в упор, после чего направился к выходу.

На выстрелы в комнату вбежала Ирина, прислуга Г.А. Плавильщиков выстрелил и в нее. Ранил в шею. Ирина упала. Лежал оглушенный и Г.А. Однако оказалось, что маленький “Смит и Вессон” Плавильщикова был слишком слабый оружием, чтобы пробить черепную крышку Г.А.

Одна пуля просто расплющилась об нее, а другая, попав под каким-то счастливым углом, рикошетировала.

Плавильщиков вышел из квартиры ходом, ведшим в музей, спустился в нижний этаж и пришел в гистологическую лабораторию, где работал А.В. Румянцев. С ним он стал, как ни в чем не бывало, разговаривать о всяких вещах. Из окон лаборатории, выходивших на двор, они вскоре увидали, как перед подъездом, ведущим в квартиры, собирается толпа.

“Что там произошло?” — спросил Румянцев. “Не знаю, — ответил Плавильщиков, — пойду посмотрю”. И пошел на квартиру Г.А. Когда он туда входил, санитары скорой помощи как раз проносили мимо него раненую Ирину, которая тут же и закричала: “Вот он, вот он!”.

Плавильщикова немедленно схватили и доставили в ВЧК».

«Как выяснилось позднее, Г.А. довольно скоро очнулся от контузии. Окровавленный, он стал кричать в открытое окно о помощи. Говорили, что будто он вопил: “Караул! Убивают профессора Кожевникова!” Не знаю, насколько это правдиво. Во всяком случае, народ сбежался, и обоим раненым была оказана помощь».