Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга первая

В одном из интервью Щукина честно призналась: « Я могла сделать хорошее имя себе. Наверное, моя бы жизнь сложилась по-другому как-то. Но к тому моменту я поняла, что для меня это не так важно. Меня внутренне это не сделало счастливее.

У меня ощущение, что я многое могу. Я действительно многое могу. Просто у меня нет возможностей сделать это. Но я жду этих возможностей, и они придут ко мне, я знаю. Я вообще очень упрямая! ».

Четыре женщины, четыре актрисы. Четыре ровесницы — всем сегодня за сорок. Все пошли в жизни разными путями, все чего-то добились, никого не назовешь неудачницей.

Но новой Мордюковой никто из них не стал.

И еще одно. В разных интервью все четверо на дежурный вопрос, хотят ли они видеть своих детей актерами, отвечали одинаково: «Не хочу».

Я не случайно вспомнил о том старом фильме 90-го года. Когда я сегодня слышу шумные истерики о попранной свободе 90-х, я всегда вспоминаю расхожее выражение про «свободу от…» и «свободу для…». Со времен «Секса и перестройки» прошло 28 лет. Немалый срок — родившиеся дети своих детей завести успели.

А «свобода для…» почему-то все никак не наступит.

И в кино тоже.

Знаете, кто самые крутые среди ученых?

Зоологи.

По крайней мере, я не слышал, чтобы с представителях других наук приключались столь же безумные (но при этом — строго документированные) случаи.

Первый из них произошел с Николаем Северцевым, известнейшим русским зоологом (на 25 этаже высотки МГУ, в Музее землеведения, установлен его бюст), основоположником отечественной зоогеографии и экологии. И — человеком с недоотрубленной головой.

Да-да. Совершенно безбашенный был исследователь. Да, практически в прямом смысле слова.

Дело в том, что как только Средняя Азия была присоединена к России, ученый немедленно отправился исследовать тамошнюю фауну. А идущие в регионе боевые действия его мало беспокоили. Почти год он изучал животных низовьев Сыр-Дарьи, но потом все-таки нарвался — причем в прямом смысле — во время охоты они вместе с препаратором Гурьяновым, который был с ним с самого начала экспедиции, нарвались на вооруженный отряд кокандцев.

Вот как описывает дальнейшие события сам основоположник:

«Он (Гурьянов — ВН) скакал сперва рядом со мной, но нас разлучили первые, обогнавшие нас коканцы, кольнувши его пикой. Он стрелял — вместе с казаками и после; его ружье было двуствольное. Результата своего выстрела он не видал; еще дым не рассеялся, как он уже получил, как я после узнал, еще три раны пикой, к счастью, легких, и был сбит с лошади, не убивши и не ранивши никого.

Едва успел я от него отъехать, как меня догнал коканец и кольнул пикой. Коканцы скакали впереди меня — другие еще оставались сзади — мною овладела злоба пойманного волка, кусающего своих ловцов с яростью безнадежного отчаяния. Я не надеялся спастись и, решившись не достаться им даром, метко, расчетливо прицелился в ранившего меня коканца, пустил в него правильно досланную пулю — и его лошадь поскакала без седока, а он лег мертвый поперек дороги, с простреленной навылет головой.

Тут опять мелькнула пропавшая было надежда догнать своих, пробиться — да лошадь запнулась перед мертвым телом; меня настигли еще три неприятеля. Я обернулся к ним, готовый еще раз стрелять, и выстрелил, но уже пеший; сперва меня сняли с лошади на пике, воткнутой мне в грудную кость. Остававшаяся в одном стволе, недосланная пуля так и не вылетела; выстрел разорвал ружье. Тогда один из неприятелей, коканец, ударил меня шашкой по носу, и рассек только кожу; второй удар по виску, расколовший скуловую кость, сбил меня с ног — и он стал отсекать мне голову, нанес еще несколько ударов, глубоко разрубил шею, расколол череп… я чувствовал каждый удар, но, странно, без особенной боли.

Двое других, киргизы, между тем ловили мою лошадь; поймавши ее, они подошли и остановили своего товарища, почему я и остался жив.

(Н. А. Северцов. Месяц плена у коканцев. — СПб., 1860 г.)

А вот как об этом случае рассказывает летописец Большой Игры, генерал Михаил Африканович Терентьев:

"С Катениным приехал в степи и магистр зоологии знаменитый Северцев. 26 апреля 1858 года он отправился на охоту из Перовска к Джулеку с тремя казаками: Чупуриным, Полозовым и Хасамаевым да с препаратором Гурьяновым. За озером Джарты-кулем на них напала партия разбойника Досана. Все охотники были переранены, кроме Чупурина, который ускакал и дал знать в отряде. Северцев попал в плен, и ему стали рубить голову, но два удара по шее оказались недостаточными для отделения головы магистра, и тут раздался голос благоразумного разбойника, что за живого «тюря» (князя) больше можно получить, чем за его голову.