Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга вторая

«Это был мультфильм «Лисья книга», который я снял в 1975 году.

Мне тогда было 25 лет. Члены творческой группы, работающей над созданием этого фильма, были тоже достаточно молоды: режиссер-постановщик Хорен Дилакян, которому было тогда 26 лет, композитор Давид Азарян — 23 года. Мы сняли «Лисью книгу» в жанре рок-оперы, и поэтому, в общем, были готовы к провалу, но, к нашему удивлению, мультфильм стал бомбой и имел огромный успех. Председатель Госкино Армении Геворк Айрян, посмотрев мультфильм, вдруг сказал, что ничего не понял, затем добавил, что в свое время он так же не понял «Цвет граната» Параджанова. А вдруг и наш мультфильм он сейчас не примет, а потом вновь окажется, что это Параджанов, и он опозорится. После этого нам уже никто не пытался мешать, а фильм, который мог оказаться для меня последним, стал стартовым».

Да уж, забег был еще тот… « Пока твой конь четырьмя ногами: ра-а-аз, два-а-а, три-и-и, четы-ы-ыре. Ра-а-аз, два-а-а, три-и-и, четы-ы-ыре. Ты двумя ногами: раз-два, раз-два! » И пес-зольдатен на вышке с пулеметом наяривает на губной гармошке: ту-ру-ру-ру!

А вся страна голосила: « В море ветер, в море буря, в море воют ураганы. В синем море тонут лодки и большие корабли… »

Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем!

Он и оставался. Оставался с нами всю жизнь, всю жизнь он занимался только одним — сидел в своем любимом Ереване и делал мультфильмы.

Оставался там, хотя обладателя целого вороха международных призов с распростертыми объятиями приняли бы куда более благополучные страны. Оставался и даже в маленькой и небогатой Армении умудрялся изыскивать возможности заниматься любимым делом. И возвращался к выросшим и обзаведшимся собственными детьми бывшим советским детям — мультфильмами, клипами, образовательными курсами…

Потом у него случился инфаркт. Операция, семь дней он боролся, должны были делать шунтирование, но сердце не выдержало.

Ушел в пятьдесят восемь.

Он ушел. Остались мультики, студия, дом, жена, дети, внуки, крылатые фразы, ушедшие в народ поговорками. И долгая память.

«Дед мой говорил: делай добро — бросай его в воду, оно не пропадет — добром к тебе вернется».

Все Романовы мужского пола носили военную форму, многие из них участвовали в боевых действиях, но только двое Романовых за триста лет правления династии были убиты на войне.

Про первого из них я уже рассказывал.

Второй был практически полной противоположностью проныре и кутиле Сергею по прозвищу "Змий", павшему в случайной стычке в русско-турецкую войну.

Во-первых, он был Романов, а не Лейхтенбергский. Во-вторых, он был не циником, а романтиком и даже поэтом. Последнее, впрочем, семейное.

Потому что звали его — Его Высочество князь Олег Константинович Романов.

И он был сыном великого князя Константина Константиновича (младшего брата "паршивой овцы дома Романовых", о котором я тоже уже рассказывал) , известного всей России как поэт "К.Р.".

Папа действительно был очень популярен — его стихотворение «Умер, бедняга! В больнице военной…» ушло в народ и стало песней, а на стихи "Растворил я окно — стало душно невмочь…" сочинил романс сам великий Чайковский.

Олег тоже сочинял стихи, но отцовского таланта ему не отсыпали. Стихи были неказистые, но очень умилительные:

(1912)

Он вообще был очень правильным мальчиком. Когда ему было 9 лет, он завел себе блокнот, на первой странице которого написал единственную запись:

Я большой и потому имею мужество. Я тут отмечаю, сколько грехов я сделал за весь день… Отмечаю тут неправду точками, а когда нет неправды, отмечаю крестиками.

А потом в течении двух лет — ни одного слова, только точки и крестики, ежедневно.

Олег Константинович был одним из немногих Романовых, получивших высшее образование. Сначала его, как и всех мужчин, отправили по военной части, кадетом в Полоцкий кадетский корпус. Но после корпуса он поступил в знаменитый Александровский — бывший Царскосельский — лицей и блестяще его закончил. Его диплом на тему: «Феофан Прокопович как юрист» был удостоен Пушкинской медали. Пушкина он, кстати, боготворил, подавал надежды как многообещающий молодой пушкинист, и очень много сделал для издания многотомного факсимильного издания всех рукописей своего кумира.