Вадим Нестеров - Жизнь примечательных людей. Книга вторая

Защищено от копирования: имитировать стиль можно, воспроизвести суть — никогда.

Да, Горчев был из вымершего ныне вида умных блогеров. Да, он был не только умным, но и талантливым, и обладал невероятным чувством слова. Казалось, что под его строгим взглядом из-под вечных очков слова — эти своевольные и бестолковые писательские мучители — мгновенно притихают и сами дисциплинированно выстраиваются в идеальную цепочку, и даже матерщина была в его текстах на диво органична. Да, он не только умел хорошо говорить, но и, в отличие от большинства своих коллег, действительно имел за душой что сказать. Но главная ценность Горчева все-таки не в этом.

А в чем? Знаете что — пусть Горчев сам объяснит.

Писатель Житинский иногда любит рассуждать про то, что творчество, извините за это слово Художника (певца, композитора, поэта, не важно) не может рассматриваться в отрыве от его судьбы или, называя вещи своими именами, смерти. Ну, грубо говоря, стихи Пушкина не стали бы хуже, если бы его не убили на дуэли, но вряд ли их кто-нибудь помнил бы до сих пор, так же как мало кто помнит стихи Жуковского, Кукольника или Баратынского.

Я так думаю, что он прав. Читатель (зритель) любит заглянуть на последнюю страницу и узнать, что автор совершенно честно повесился, застрелился или скакал голым по своей клетке.

То есть всё, что он написал, нарисовал, спел, — всё это была чистая правда.

Читателю приятно знать, что Гоголь сошёл с ума, а Лев Толстой умер на безвестном полустанке, что Веня Ерофеев честно помер от рака горла, а Олег Григорьев от цирроза печени. Настоящий артист обязан умереть на сцене, певец должен дать последнего петуха и рухнуть в зал, Цой должен умереть молодым, а Кобейн сдохнуть от передоза, тогда все по-правде, по-настоящему. Потому что так правильно.

Да нет, я не о его смерти в 46 лет сейчас… Давайте попробую сам объяснить. Вот есть, к примеру, и сегодня в России хорошие писатели. Есть, есть, не спорьте.

Но у них есть одна общая проблема — они ПИШУТ свои книги. Они их не ПРОЖИВАЮТ.

А Горчев не писал — Горчев свои тексты выращивал из себя.

Вот он пишет, как живет в деревне с собакой Степаном, — и все знают, что он и впрямь сейчас живет в деревне с этим позором собачьего племени. Пишет, как в бане угорел, — можно не проверять: угорел. Пишет, что все москвичи на самом деле по мобильнику разговаривают с Сотовым Роботом, Которому Всё Интересно — значит разговаривают. Правда, разговаривают. Сам видел.

Вот таких, что книги не пишут, а живут — их на самом деле очень мало. Их на самом деле почитай что и нет.

Я долго думал: почему таких почти нет, и как это у него получалось.

А потом понял: просто Горчев, в отличие от нас с вами, умел уходить. Он мог как зайчик ускакать из заколдованного круга, а мы не можем.

Вот родился себе человек в Казахстане в 1963 году, в бывшем городе Целинограде, в школе учился, отличником был. Потом два года на факультете автоматизации Омского политехнического института, потом в армии служил в стройбате, потом поступил в Алма-Атинский педагогический институт иностранных языков и в 1989 году закончил его по специальности «учитель английского и немецкого языков». Потом в 90-е, как и все, занимался всякой фигней. В школе преподавал языки и рисование, системным администратором работал по всяким конторам, потом, наконец, поднялся. Стал техническим переводчиком в крутой иностранной компании, полторы тысячи баксов в месяц получал — это еще тогда, тех баксов.

А потом вдруг — раз, вырвался и убежал!

Уехал в Питер на триста баксов, рисовал в издательстве «Геликон Плюс» и журнале «Полдень, XXI век». Потом как-то устроился, книжки пошли — «Красота», «Сволочи», «Милицейское танго», «Дикая жизнь Гондваны»… Имя какое-то появилось, на какие-то писательские конференции ездить даже стал, с Гюнтером Грассом даже встречался — тот, по своей инициативе, предлагал похлопотать перед Путиным, чтобы Горчеву наконец дали российское гражданство и правильный паспорт.

И опять жизнь вроде наладилась, а он вдруг — раз!.. и опять убежал.

Уехал в деревню Гостилово Невельского района Псковской области, сына родил и жил там с ним, с женой Катей и собакой Степаном. А мы в своих офисах сидели и читали в рабочее время, как он там сидит вечером на крыльце в сатиновых трусах до колена, курит и смотрит на небо.

В общем, Дмитрий Анатольевич Горчев мог, совершенно не кривя душой, написать вслед за одним украинским старичком: «Мир ловил меня, но так и не поймал».