Николай Непомнящий - Люди и динозавры

О существовании на Афоне морских ящеров свидетельствует история, рассказанная иеромонахом Кириллом из Зографа [29] Монастырь Зограф (Зографский монастырь, также «монастырь Великомученика Георгия Победоносца») — православный болгарский монастырь на Святой Горе Афон, посвященный св. Георгию Победоносцу. Расположен в 3 км от моря, в западной части полуострова. : «Да вот еще пару лет назад с одним нашим братом что произошло. Он любил подводную охоту, хотя на Святой Горе такие вещи не благословляются. Однажды плыл с ружьем на довольно большой глубине. Яркий солнечный день, все дно прекрасно освещено. И вдруг на него ложиться огромная тень. Ничего себе, мелькает мысль у монаха, паром надо мной идет. Поднимает голову и… Когда он увидел, что над ним плывет на самом деле, чуть не утонул со страху. С тех пор не то, чтобы подводной охотой баловаться, — в море даже по колено не войдет».

Еще один насельник Святой Горы поделился не менее замечательной историей, иллюстрирующей связь крылатого змея с подземно-подводной сферой. Она произошла не так давно на Провато, неподалеку от кельи «Св. Иоанна Богослова» Кукувино: «Однажды отцы-святогорцы заспорили — как понимать изображение змея на иконе св. Георгия Победоносца — как некую аллегорию зла, диавола, или как вполне конкретный зоологический объект. Большинство склонялось к первой точке зрения, но, расходясь, братия сказали старцу кельи: помолись, отец, может быть, Господь и откроет тебе ответ. На другой день этому святогорцу приходит помысел: возьми удочку и иди половить рыбки… Да я и не рыбак вовсе, — думает в ответ агироит. Но помысел настойчив. Не оставляет его целых три дня. Наконец монах берет снасти и идет на берег моря. Подходит к воде и опять недоумевает: зачем я сюда пришел? Ну, решает он, прогуляюсь до крайнего конца арсаны (пристани) и пойду обратно. В этот самый момент среди полного штиля накатывает волна, и из нее появляется чудовище! Расправляет перепончатые крылья, хлопает ими. Пока окаменевший монах стоит весь мокрый от брызг, монстр снова складывает крылья и уходит под воду. В этих местах огромная глубина начинается уже у самого берега. В состоянии шока святогорец бредет вдоль моря и встречает рыбаков. Рассказывает им о только что увиденном страшилище. Те выслушивают и невозмутимо отвечают: «А, этот. Он нам постоянно сети рвет»».

В первом и главном монастыре Афона, Великой Лавре, хранится в качестве святыни вполне материальное свидетельство существования реликтовых чудовищ. Это окаменевший язык «аспида» длиной в несколько сантиметров, вставленный в металлическую голову чудовища. Язык был подарен основателю Лавры святому Афанасию Афонскому (ок. 925 или 930 — ок. 1000) византийским императором Никифором II Фокой (ок. 912–969). Ежегодно в день Преображения Господня его извлекают из золотой пасти чудовища и с особой молитвой бросают в Великий Фиал с водой, которая при этом начинает бурлить. После этого Великий Фиал выставляют во двор лавры, так что любой желающий может набрать из него воды, называемой «аспида неро», которая помогает от укусов смертельно ядовитых змей и различных болезней.

В настоящий момент не представляется возможным установить, сохранился ли у афонских монахов практический опыт конструктивного взаимодействия с такого рода существами, каковым, несомненно, обладали некоторые их предшественники. Как мы помним, прецеденты особого взаимодействия святых отшельников со змеями или драконами отчетливо прослеживаются не только в православной, но и в католической традиции. Из приведенных ранее примеров можно выделить историю основателя монастыря Мен-сюр-Луар игумена из Орлеана св. Лифара, которого изображают усердно молящимся рядом с драконом. К нему же обращаются с молитвами против змей.

Не только христианские подвижники, но и сами герои-змееборцы часто находились со змеями в весьма нестандартных взаимоотношениях. К примеру, святого Егория (или трех его сестер) приставляют «ко стаду змеиному и ко звериному», с тем, чтобы они его пасли и всячески окормляли. Добавим к этому, что, по словам Плутарха, «древние верили, будто змея была связана с героями теснее, чем любое другое животное» (Плутарх, Клеомен 39). К пониманию этих мотивов можно приблизиться, если взглянуть на фигуру змея сквозь призму тотемического восприятия, связывающего его с миром божественных предков. Также не следует забывать, что в мифологии древние змееборцы ведут свое происхождение непосредственно от змеев и сами наполовину являются змеями, как древнегреческий человек-змея Кихрей.