Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Пусть читателя не смущает дата 22 мая. Ведение оборонительных работ на границе нашей стороной, осуществлялось задолго до 8 мая, которое отражено в предложениях штаба ОКВ. Вопрос вот в чем? Кто же готовит оборонительные сооружения, мы или немцы? Если мы, якобы, собираемся провоцировать немцев, то получается, что мы, вроде бы, и хотим напасть на Германию? Зачем же тогда роем противотанковые рвы? Создать себе трудности при атакующем положении, а потом их стойко преодолевать? В чисто русском стиле, так что ли?

С другой стороны: за кого немцы принимают нас? За полных идиотов?

Кто же должен поверить в то, что для нападения на Англию, немецкие войска спрятались в «засаду» у границ Советского Союза? Если только руководитель Советского государства товарищ Сталин, у которого «крыша поехала», — с подачи «дорогого Никиты Сергеевича», да, тех историков, которые истово верят в данную глупость?

По теме, пункт № 2. Разъяснение солдату в нескольких словах цель войны против СССР необходимо осуществить «до дня „Д“ операции „Барбаросса“» . Что и было сделано.

Пункт № 3. Предельно откровенно, особенно в отношении нас. Эту методику « разложение русского народа », в виде эстафеты, Запад взял после речи Черчилля в Фултоне и продолжил ее вплоть до уничтожения СССР. Теперь на очереди Россия. Что с нами будет дальше?

Возвращаемся к рассмотрению событий 21 июня 1941 года. На наш « огонек », набрел У. Черчилль со своей речью. Мы о ней тоже упоминали ранее и я, даже заострил вопрос, отчего это он свою речь, с субботы перенес на воскресный вечер? Помните? Как только Гитлер на весь мир объявил о начале войны с Советским Союзом, то это сообщение, разумеется, сразу довели до Черчилля. Сначала он хотел сразу дать свою оценку выступлению Гитлеру, но затем, подумав, стал ждать, как будут события развиваться дальше. Вопрос стоял: «управились» со Сталиным, в смысле ликвидации, или нет? Черчилль, разумеется, всё о планах Гитлеровского руководства узнал из допросов Гесса. Не просто же так он к ним «прилетел»? В нашем случае, события в Англии, вроде бы, развивались так: посол Криппс, якобы бы, проявил «осведомленность». Сразу, как пишет посол Майский, тот позвонил ему и напросился на встречу. У наших мемуаристов, всегда, валят на покойников. Когда Майский писал свои воспоминания, Стеффорд Криппс уже лежал в земле сырой. А с того света не возразят и не опровергнут. Думается, Иван Михайлович «темнит», по поводу сведений от Криппса. Как я уже отмечал ранее, он сам узнал из сообщений английского радио о том, что Гитлер готовит нападение на нашу страну. А вспомните, черноморских моряков из Севастополя, которые перехватили сообщение «из-за бугра» по радио о начале войны и передали в штаб ВМФ Рогову. Разумеется, Германское радио раструбило на весь мир о своем предстоящем нападении на Советский Союз. К тому же все мировые информационные службы продублировали выступление немецкого вождя. Ясное дело, что телеграмма посла Майского не была открытием для нашего наркомата, сами, небось, владели ситуацией, но, тем не менее, Иван Михайлович все же, обеспокоился случившимся. Он отбивает эту самую « срочную телеграмму о нападении» и шлет ее в свой наркомат. То-то, ее «не смогли найти в архивах», наши «историки» в дипломатических мундирах.

Кроме того, в речи Гитлера не было сказано о точной дате нападения. Поэтому Иван Михайлович Майский и терзался сомнениями, что нападение произойдет завтра или послезавтра? А Криппс подсказал ему, что, дескать, Гитлер любит нападать с субботы на воскресение, поэтому, если нападения не будет в ближайшее воскресение, то оно, возможно, произойдет через неделю, 29 июня. Вот и все недомолвки в «Воспоминаниях советского дипломата».

Думаете, Сталин не проявил интерес к Ивану Михайловичу Майскому? В 1943 году (раньше было не до него), его отозвали на Родину, но дневник, который он вел по дипломатической службе, не поплыл на корабле, вместе с бывшим хозяином, а был отправлен самолетом. Это не тот дневник, в широком понимании этого слова. Это специальный дневник посла, куда заносятся все его действия. Это очень, не побоюсь этого слова, очень ценный документ. Как видите, в Кремле посчитали, что самолетом доставить безопаснее, чем на корабле морем. Кроме, того мы не знаем обстоятельств такого вынужденного размежевания дневника и его владельца. Я уже говорил, что Майского после войны, в самом начале 50-х, « за хобот» притянут на Лубянку. Хотя и не по Гессу, а по другой, не менее интересной теме, но, тем не менее, «английским шпионом» назовут. И совершенно напрасно, между прочим, с чем, категорически не согласится Лаврентий Павлович, выпустив на свободу незадачливого дипломата.