Ричард Пайпс - Русский консерватизм и его критики. [Исследование политической культуры]

Однако начиная с 1470 года и вплоть до 1917-го к русским правителям обращались и иначе — «государь». Обычно переводившееся как «суверен», это слово происходило из словаря манориальной экономики, где лендлорд назывался государем, а его подданные — «холопами», или рабами [3] Забелин И.Е. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве // BE. 1871. № 2. С. 502. Оно имело то же значение, что и греческое слово «despotes», т. е. это понятие объединяло главу хозяйства и собственника рабов. Об этом см.: KoebnerR. Despot and Despotism: Vicissitudes of a Political Term // Journal of the Warburg and Courtland Institutes. 1951. Vol. 14. № 1–2. P. 276. Использование слова «государь» для обозначения хозяина крепостных дожило до середины XIX века, что видно, например, из рассказа Тургенева «Бурмистр» (Тургенев И.С. Полное собрание сочинений: В 28 т. М., 1963. Т. 4. С. 145). .

По древнерусской терминологии это слово [государь] обозначало прежде всего человека властного, но лишь в сфере отношений частных, а не публичных. Это был господин, хозяин (dominus ), права которого распространялись на вещи и людей. Термины господин, господарь и государь в древнейших письменных памятниках употребляются безразлично, означая, в частности, рабовладельца и землевладельца…

С половины XIV в. термин государь начинает проникать и в сферы политические для обозначения представителей верховной власти. Такое применение произошло совершенно незаметно и естественно, так как великие князья были крупными хозяевами, землевладельцами и рабовладельцами, и в этом своем качестве были государями. Служба им на праве частном, хозяйственном не могла быть отграничена от службы государственной: такого различия еще не существовало [51] Б&Э. СПб., 1893. Т. 9. С. 424 (статья М. Дьяконова). .

По Ключевскому, слово «государь» означало «личную власть свободного человека над несвободным, над холопом» [52] Ключевский В. О. История сословий в России/2-е изд. М., 1914. С. 72. . Эта терминология дает ключ к пониманию патримониальной природы зарождавшегося русского абсолютизма.

До последних десятилетий XV века правители Московии, подобно вассалам Византии и Золотой Орды, обладали только личной, а не государственной властью над своими имениями. Государственная власть принадлежала их иностранным повелителям: сами они были только сеньорами с разрешения своих монгольских правителей: «В границах своего удела он [князь] был собственно не политический правитель, а частный владелец. Его княжество было для него не обществом, а хозяйством; он им не управлял, а эксплуатировал его. Он считал себя собственником всей территории удела» [53] Там же. С. 71. . И Иван I Калита (?-1340), верный вассал монгольского хана, в завещании обращался со своим московским княжеством, по сути, как с патримониальной собственностью — наряду с городами, деревнями, золотыми цепями и кубками [54] Howes R. С. The Testaments of the Grand Princes of Moscow. Ithaca, N. Y., 1967. P. 3. .

Как только правители Москвы сбросили монгольское иго, они сразу же стали суверенами. Вполне естественно, что, как и раньше, они продолжали рассматривать свое владение как патримониальную собственность, унаследованную от своих отцов, для чего русские использовали термин «вотчина», эквивалент латинского «patrimonium». Вотчиной было и земельное поместье, и царство.

Юридическое отношение князя к управлению и государственной власти было патримониальным, таким же, как и его право на земельную собственность… Это была его собственность по прямому праву, не полученная, а всецело принадлежавшая ему по наследству и потому ни от кого не зависимая. В этом смысле княжество было вотчиной князя, и он распоряжался им, как любым другим имуществом [55] Taranowski T. Op. cit. S. 49. .

Не было никакого различия между государственными полномочиями и частной собственностью, между potestas и dominium : княжества покупались и продавались как обычное недвижимое имущество. Так, например, в 1463 году Иван III приобрел Ярославль, вотчину, имевшую своих собственных, ярославских князей [56] Любавский M.K. Лекции по древней русской истории до конца XVI века. М., 1915.С.213. . И так же, как обычная недвижимость, княжества могли наследоваться женщинами [57] Ключевский. С. 74; Платонов С. Ф. Лекции по русской истории / 8-е изд. СПб., 1913.С. 114–116. . По этой причине новых суверенов следовало именовать государями. В таком образе мыслей не было никакого намека на «общество» как отдельное образование с собственными интересами и правами — существовали только интересы и права суверена, государя.