Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Гневные строки вызывает у поэта дух милитаризма, все более утверждающийся в Германии, где, по его словам, «направление времени стало зависеть от направления ружей».

Если для молодого Гервега характерна была патетика, подчас выливавшаяся в поток абстрактных призывов к свободе, то в своем позднем творчестве он прежде всего стремится к исторически конкретному социальному и политическому анализу. Его сатира имеет точный адрес. Виновники зла названы по именам (Крупп, Бисмарк, многие популярные в то время политические и военные деятели).

Глубина сатиры Гервега определяется прежде всего тем, что он раскрывает антинародный характер новорожденной империи.

Итог войны — не в том, что «проглотили Эльзас — Лотарингию». Свирепствует «чума рабства», мельчают души, народ обманут единством:

В ранний период Гервег довольно последовательно отстаивал позиции революционной демократии, но был далек от понимания исторической роли пролетариата. Теперь, откликаясь на 25-летнюю годовщину мартовской революции, Гервег видит подлинных наследников ее именно в рабочем классе.

Подъем рабочего движения и рост социал — демократической партии в 70–80‑х годах создают благоприятную почву для прихода новых сил в революционно — пролетарскую литературу, развитие которой было прервано с разгромом революции 1848–1849 гг. На страницах социал — демократических газет печатаются стихотворения, посвященные Парижской коммуне; многообразно, подчас наивно и декларативно отражается в политической поэзии деятельность Маркса и Энгельса. Глубоко знаменателен уже самый факт, что на фоне официальной литературы, создающей культ героев войны или культ Германии, появляются стихотворения, раскрывающие облик вождя рабочего класса, даже если поэт, прибегая к традиционной системе образов, называет Маркса новым Зигфридом.

Самым заметным среди социалистических поэтов был Леопольд Якоби (1840–1895). Участник франко — прусской войны, он стал свидетелем событий Парижской коммуны, которая оказала решающее влияние на все его последующее творчество. В сборнике «Да будет свет!» (1871) он стремится осмыслить окружающий мир исходя из новой исторической перспективы, когда на арену политической жизни вышел рабочий класс. Много горестных слов поэт адресует современной ему Европе, где человек, создавший удивительные машины, стал их рабом. Но он верит в будущее, убежден, что новая заря взойдет для человечества. За это будущее он и призывает бороться, вспоминая гордые слова Ульриха фон Гуттена: «Да, я дерзнул и не раскаиваюсь в этом».

Большое место занимает революционная песня. «Гимн Всеобщего рабочего союза» Гервега теперь уже не единственный. «Песнь немецких рабочих» Якоба Аудорфа и «Марш социалистов» М. Кегеля не менее популярны. Макс Кегель (1850–1902) был видным деятелем партии, редактором ряда социал — демократических изданий. В своем поэтическом творчестве он следовал обеим линиям развития предмартовской революционной поэзии: призывно — патетической (Гервег, Фрейлиграт) и обличительно — сатирической (Гейне, Глассбреннер). Его стихотворения печатались в периодической печати и составили два цикла: «Свободные песни» (1878) и «Стихотворения» (1893). В. И. Ленин в статье 1913 г. «Развитие рабочих хоров в Германии» высоко оценил деятельность социал — демократических организаций по «пропаганде песней». Развитие песенных жанров особенно показательно в период действия так называемого «исключительного закона» против социалистов (1878–1890), когда «пропаганда песней» оставалась единственной легальной формой пропаганды.

Хоры и другие культурно — просветительские союзы были в большом количестве созданы социал — демократами по всей стране. Одним из организаторов таких союзов был Роберт Швейхель (1821–1907) — наиболее значительный представитель социалистической прозы. В речи на празднике «Союза народного образования», произнесенной в мае 1888 г., он призывал: «Человек боится только того, чего он не знает. Только знания и образование могут просветить нас, объяснить нам самих себя и те отношения, под тяжестью которых мы стонем». В этих словах сформулирована задача культурно — просветительных «ферейнов», она выражена в такой форме, которая возможна была в условиях исключительного закона: просвещать, чтобы помочь освоить опыт освободительной борьбы. Ту же задачу он решал и как прозаик, хотя нередко воспитанию и просвещению придавал преувеличенно большое значение.