Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

«Анна Каренина» была задумана и реализовалась как роман, произведение иного жанра, чем «Война и мир». Тут действие концентрируется вокруг не столь многочисленных лиц, в центре сюжета — коллизия частного, личного характера. Однако опыт работы над «Войной и миром» не прошел для Толстого бесследно. Сам склад его художнической натуры не позволял ему отвлечься даже на короткое время от наболевших вопросов тех тревожных, переломных лет, когда создавалась «Анна Каренина». Разорение деревни под напором «господина Купона», упадок старинных дворянских родов, ажиотаж вокруг банков в городах, атмосфера нервозности, неуверенности, проникавшая и в литературу, — все это ранило душу писателя и не могло не отражаться в его творчестве. «Анна Каренина» — роман в прямом смысле злободневный, время его действия совпало с временем написания, в нем много прямых откликов на текущие события, от научных споров тех лет до войны на Балканах. Примечательно, что и в «Анне Карениной», как было в «Войне и мире», действие не завершается и после того, как главный конфликт, казалось бы, исчерпан: в последней части романа сюжет развертывается дальше — уже после смерти Анны.

Интерес к «женскому вопросу» возникал во второй половине XIX в. в разных национальных литературах, не только в русской. Критики не раз сопоставляли «Анну Каренину», в частности, с «Госпожой Бовари» Флобера. Однако различие тут глубокое. Флобер мотивирует гибель своей героини цепью внешних обстоятельств, коренящихся в эгоизме мужчин, в косности буржуазно — мещанского мира; притом сама Эмма Бовари не возвышается над уровнем общества, в котором она живет. Анна у Толстого — натура незаурядная, душевно богатая, наделенная живым нравственным чувством. Любовь к Вронскому побуждает ее яснее, чем прежде, осознать себя как личность, обостряет ее критическое чутье по отношению к окружающему миру и к себе самой. И главная причина ее гибели — не столько лицемерие светской среды или препятствия к получению развода, сколько разрушающее действие страсти на ее собственную душу, невозможность примирить чувство к Вронскому и привязанность к сыну, и шире того — невозможность найти себя в мире, где «все неправда, все ложь, все обман, все зло».

Для Толстого критерием подлинной семьи было взаимопонимание, душевное согласие супругов — то, что с таким искусством передано в сценах семейной жизни Пьера и Наташи в эпилоге «Войны и мира». Но брачный союз Анны с нелюбимым ею, внутренне чуждым ей сановником Карениным не мог стать основой подлинной семьи. Не могло возникнуть семьи и из совместной жизни Анны с Вронским, потерпевшим крушение в своей военной и светской карьере, но кровно привязанным к тому обществу, которое отвергло его. И Толстой не осуждает Анну (она, как бы то ни было, остается для него «жалкой и не виноватой»), но неотвратимо приводит ее к трагической развязке. Исследование неразрешимой коллизии в частной жизни людей из «высшего общества» позволяет романисту с новой стороны проникнуть в социальную, нравственную, идеологическую проблематику эпохи.

Рядом с линией Анны в романе непринужденно и без малейшей натяжки возникает параллельная ей линия Левина. Повествователь, который в «Войне и мире» сумел столь искусно завязать сложные узлы личных, светских, военных отношений, скрепивших воедино судьбы Ростовых, Болконских, Безуховых, Курагиных, в данном случае с высокой художнической смелостью ведет рядом два, в сущности независимых одно от другого, романных действия. Внутренняя связь этих действий — не в общности судеб Анны и Левина и не в сходстве их характеров, а, скорей, в сходстве психологических ситуаций. Оба они — каждый по — своему — не могут, не хотят мириться с ложью и злом окружающего их мира. Отсюда трагедия Анны, отсюда драма Левина.

А. Фет, один из первых читателей «Анны Карениной», заметил, имея в виду литературных недоброжелателей Толстого: «А небось чуют они все, что этот роман есть строгий, неподкупный суд всему нашему строю жизни». Это и на самом деле так. Толстой на этот раз творит свой суд, сводя речь повествователя к самому строгому минимуму. Авторские комментарии, занимавшие столь ответственное место в «Войне и мире», здесь почти отсутствуют. Нравственная оценка людей и событий всецело вытекает из самого действия, из взаимоотношений и поступков персонажей.

Новаторство Толстого — психолога в «Войне и мире» сказывалось, в частности, в том, как он прослеживал в своих героях соотношение изменчивого и постоянного, их внутреннее развитие — иногда плавное, иногда проходившее через кризисы и переломы — на протяжении длительного срока. В «Анне Карениной» действие занимает немного времени, не более трех лет, и здесь толстовское искусство человековедения выражено по — новому. Одни и те же персонажи предстают в разных жизненных ситуациях, разных ракурсах, по — разному судят друг о друге; авторский и читательский приговор выносится лишь в конечном счете, в итоге различных «за» и «против». Именно так строится противоречивый характер Каренина. Он не глуп и не зол, он способен на порывы великодушия (что особенно видно в сцене примирения с Вронским у постели больной Анны), он может даже внушить читателю жалость, когда он заплетающимся от горя языком произносит свое знаменитое «пелестрадал». Но по ходу действия все яснее вырисовывается привязанность Каренина к миру царской бюрократии, его умение ревностно участвовать в фальшивой, призрачной жизни, в ловле наград и чинов.