Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Философский смысл романа — эпопеи не замыкается рамками России. Противоположность войны и мира — это, в сущности, одна из центральных проблем всей истории человечества. «Мир» для Толстого понятие многозначное: не только отсутствие войны, но и, в более широком смысле, отсутствие вражды между людьми и народами, согласие, содружество — та норма бытия, к которой надлежит стремиться. Это толстовское понятие мира принципиально противоположно той картине атомизированного, разъединенного общества, которое раскрывается в «Человеческой комедии» Бальзака, в «Ругон — Маккарах» Золя.

Толстовское человековедение вмещает в себя не просто исследование каждой отдельной личности в ее своеобразии, развитии, нередко в единстве противоположностей, но и особое внимание к различным формам межличностных связей, включая и высокоразвитое искусство семейно — группового портрета, и оценку каждого человека в зависимости от его отношения к общественному и национальному целому. В системе образов «Войны и мира» преломляется мысль, гораздо позже сформулированная Толстым в дневнике: «Жизнь — тем более жизнь, чем теснее ее связь с жизнью других, с общей жизнью. Вот эта — то связь и устанавливается искусством в самом широком его смысле». В этом — та особая, глубоко гуманистическая природа толстовского искусства, которая отозвалась в душевном строе основных героев «Войны и мира» и обусловила притягательную силу романа для читателей многих стран и поколений.

В первые годы после своего появления «Война и мир» вызывала резкие столкновения «за» и «против» в русской критике и публицистике. Постепенно роман завоевал признание — не только в России, но и за рубежом. В конце 1879 г. вышло в Париже (в немалой степени благодаря хлопотам Тургенева) первое издание «Войны и мира» в переводе И. И. Паскевич. Перевод этот был дилетантским и неточным, но величие произведения Толстого сумели сразу же почувствовать просвещенные французские читатели: в их числе были Флобер и юный Ромен Роллан. 80‑е годы отмечены взрывом международной популярности русской литературы. «Война и мир» проложила дорогу не только мировой славе Толстого, но и мировой славе русской реалистической прозы.

Известны слова Толстого, записанные его женой, о том, что он в «Войне и мире» любил мысль народную, а в «Анне Карениной» — мысль семейную. Эти слова нельзя понимать буквально.

В романе — эпопее о войне с Наполеоном «мысль семейная», конечно, тоже присутствует: тема мира — согласия, мира — единения непосредственно раскрывается прежде всего в эпизодах домашней жизни, объединяющей родителей и детей, братьев и сестер, в воссоздании той особой атмосферы, которая присуща каждому из изображаемых здесь семейств. К величайшим достижениям мировой литературы относится воссоздание особого мира семьи Ростовых, как бы озаренного поэтическим очарованием Наташи. Однако немаловажно и то, что Толстой, приступая к работе над «Анной Карениной» (1873–1877), в сильной степени находился во власти «мысли народной». По — своему выразилась эта мысль и в его работе над «Азбукой», выросшей из опыта занятий с деревенскими ребятами, и в его письмах начала 70‑х годов, где он настойчиво возвращался к раздумьям о русском крестьянстве как источнике подлинной мудрости, правды, красоты и в искусстве, и в жизни.

Именно широта постановки проблем общенационального и, более того, общечеловеческого масштаба — проблем, намного переросших рамки традиционного «семейного» романа, — обусловила то всемирное признание, которое «Анна Каренина» получила вслед за «Войной и миром» вскоре после выхода. Именно по поводу «Анны Карениной», оцененной как «факт особого значения», Достоевский (в «Дневнике писателя» за 1877 г.) первым заговорил о Толстом как писателе, сказавшем «новое слово» в мировой литературе. И он же первым отметил связь этого романа с пушкинской традицией.

Еще в 1870 г. Толстой поделился с Софьей Андреевной первоначальным, пока очень смутным, замыслом романа о неверной жене, женщине из высшего общества, которую он хотел показать «только жалкой и не виноватой». Во взглядах на женский вопрос Толстой резко противостоял радикальным течениям своего времени, был убежден, что назначение женщины — исключительно семья, материнство. Однако уже в первом замысле «Анны Карениной» проглядывает зерно социально — психологического конфликта, свидетельствующего о неблагополучии устоев «высшего общества».