Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Толстовская концепция войны, сложившаяся в дни Севастополя, развертывается теперь на просторном историческом полотне. Война сама по себе для писателя как была, так и есть «противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». Но в определенных исторических условиях война в защиту родной страны становится суровой необходимостью и может содействовать проявлению лучших качеств, заложенных в людях. Так, невзрачный капитан Тушин своей храбростью решает исход крупного сражения; так, женственно — обаятельная, щедрая душою Наташа Ростова совершает подлинно патриотическое дело, уговаривая родителей пожертвовать имуществом семьи и спасти раненых.

Новаторское, беспощадно откровенное, начисто отвергающее батальную романтику изображение жестокостей и ужасов войны в «Войне и мире» остается образцом для всех серьезных писателей XX в., обращающихся к военной теме. Однако открытия Толстого в этой области не сводятся к аналитически точному воссозданию фронтовых будней и переживаний человека в бою. Первым в мировой литературе он показал посредством художественного слова важность морального фактора в войне. Бородинское сражение стало победой русских потому, что на империю Наполеона впервые «была наложена рука сильнейшего духом противника». Сила Кутузова как полководца основана на умении чувствовать дух войска, поступать в согласии с ним — Кутузов противостоит полуиностранной царедворческой клике своим глубоким, органическим демократизмом. Именно чувство внутренней связи с народом, с солдатской массой определяет образ его действий.

С Кутузовым прямо связаны философско — исторические размышления Толстого, кристаллизующиеся в многочисленных авторских отступлениях и во второй части эпилога. Полемически отталкиваясь от официальной историографии, сводящей события жизни народов к воле царей, королей, министров, писатель склонен выдвигать на первый план инстинкт в противовес интеллекту, стихийное, «роевое» движение масс — в противовес осознанным действиям отдельных лиц. Он утверждает: «Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, то уничтожится возможность жизни». В подобных суждениях обнажаются противоречия ищущей мысли Толстого, чья художественная практика нередко оказывается убедительнее его теорий. В его Кутузове раскрывается с полной ясностью и разум, и воля испытанного полководца, который не поддается стихии, мудро учитывает и такие факторы, как терпение и время. Сила воли Кутузова, трезвость его ума проявляются особо ярко в сцене совета в Филях: где он — наперекор всему генералитету — принимает ответственное решение оставить Москву.

С высоким новаторским искусством дан в эпопее синтетический образ войска. В разнообразных сценах фронтовой жизни, в поступках и репликах персонажей раскрывается настроение солдатской массы, ее стойкость в боях, непримиримая ненависть к врагам — и добродушно — снисходительное отношение к тем же врагам, когда они повержены и взяты в плен. В военных эпизодах конкретизируется мысль автора: «Поднимается новая, неведомая никому сила — народ, и нашествие гибнет».

Особое место в кругу действующих лиц эпопеи занимает Платон Каратаев. В наивно — восторженном восприятии Пьера Безухова он — воплощение всего «русского, доброго и круглого»; деля с ним несчастья плена, Пьер по — новому приобщается к народной мудрости и народной доле. В Каратаеве как бы сконцентрированы свойства, выработанные в русском патриархальном крестьянине веками крепостной зависимости, — выносливость, кротость, пассивная покорность судьбе, любовь ко всем людям — и ни к кому в особенности. Однако армия, состоящая из таких Платонов, не могла бы победить Наполеона. Образ Каратаева в известной мере условен, отчасти соткан из мотивов былин и пословиц.

«Война и мир», итог долголетней исследовательской работы Толстого над историческими источниками, представляла собою в то же время и отклик художника — мыслителя на те наболевшие проблемы, которые ставила перед ним современность. В утверждении решающей роли народных масс в истории он объективно соприкасался с позициями революционных демократов. Социальные противоречия России эпохи войны с Наполеоном затрагиваются на страницах «Войны и мира» лишь мимоходом и косвенно. Однако эпизод крестьянского бунта в Богучарове, картины народных волнений в Москве накануне прихода туда французов говорят о классовых антагонизмах, продолжавших подспудно существовать даже и в ситуации временного общенационального единения. И вполне естественно, что действие завершается (не «развязывается») вместе с развязкой главного сюжетного конфликта, поражением Наполеона. Развертывающийся в эпилоге резкий политический спор Пьера Безухова с его шурином Николаем Ростовым, сновидение — пророчество юного Николеньки Болконского, желающего быть достойным памяти отца, — все это напоминает о новых потрясениях, которые суждено пережить русскому обществу.