Николой Крадин - Империя Хунну

В целом все это позволяет говорить о существовании у хунну «военно-феодальной» государственности, причем Г.П. Сосновский склонился к «саунной» (по С.П. Толстову) трактовке «кочевого феодализма» [75] Архив ИИМК, ф. 42, д. 220: 141, 143а, 170; д. 223: 132, 135–136, 146. . Понятно, что такое категоричное мнение, резко противоречащее общепринятой точке зрения (получалось, что у хунну феодализм появился еще тогда, когда в более развитом Китае существовал рабовладельческий способ производства), осталось неизвестным широкому кругу специалистов.

Промежуточная позиция была сформулирована в работах М.И. Рижского, который охарактеризовал хуннское общество как «объединение племен государственного типа» (1959; 1964; 1968).

Двухформационное членение на ранних и поздних кочевников приобрело популярность также среди монгольских ученых. Но и среди них не было единства в определении уровня развития хунну. В книге Ц. Доржсурэна «Северные хунну» делается вывод о зарождении у хунну государственности в период правления шаньюя Модэ. При этом автор отмечает значительную роль рабовладения в хуннском обществе, которое, однако, имело патриархальный характер (1961). По мнению Н. Сэр-Оджава, первоначально хуннское общество было «военно-демократическим», но он также полагает, что при Модэ у хунну возникла дофеодальная государственность с пережитками родовых отношений и патриархального рабства (1971). Напротив, Н. Ишжамц относил Хуннскую державу к раннеклассовым государственным образованиям, проводя параллели с варварскими королевствами Западной Европы (1972). Г. Сухбаатар, посвятивший рад работ и, в том числе, монографию истории хунну, охарактеризовал хуннское общество как раннефеодальное, правда, с определенными пережитками родоплеменного строя [76] 1973; 1975а; 1980. .

В период «оттепели» и после нее стали появляться нефеодальные интерпретации социальной истории номадизма. В начале 1960-х гг. в советской науке вышли сразу две монографии, специально посвященные истории хунну. Оба автора не относились к сторонникам теории «кочевого» феодализма. Л.Н. Гумилев отнес хуннское общество к высшей ступени первобытнообщинной формации, однако возражал против характеристики его как «племенного союза». По его мнению, это было единое племя, состоявшее из 24 родов. Родовые старейшины были лишь «первыми среди равных» и опирались на мнение народа. При Модэ союз 24-х родов превратился в «родовую державу» [77] 1960: 71–84, 212–215. . После распада державы на северных и южных хунну на севере из удальцов [78] В более поздней интерпретации — пассионарии (Гумилев 1993: 176–179). сформировалось «военно-демократическое» общество, на юге сконцентрировались сторонники традиционного родового общества. В интерпретации С.И. Руденко хуннское общество выглядело более стратифицированным. Он отмечал наличие у хунну частной собственности, рабства (в ограниченных размерах), племенной верхушки, сложной системы управления. В целом С.И. Руденко относил хунну к эпохе «военной демократии» [79] 1962: 66–70. .

Дальнейшая дискуссия о социальном строе хунну связана с работами B.C. Таскина, А.В. Давыдовой и А.М. Хазанова, которые в первой половине 1970-х гг. практически независимо друг от друга пришли к идее о раннегосударственном характере хуннского общества. Большим вкладом в изучение социальной истории хунну следует считать работы B.C. Таскина. Основываясь на новом, собственном комментированном переводе основных китайских летописных источников по хуннской истории, B.C. Таскин сделал ряд важных выводов относительно экономики хунну, административно-политической структуры империи, системы верховной власти и престолонаследия, отношений собственности на скот и пастбища. Рассматривая социально-политическую организацию хуннского общества, B.C. Таскин пришел к выводу о ее значительном сходстве с политическим строем монголов эпохи Чингисхана. Все это, по мнению автора, свидетельствует о существовании у хунну, как и у более поздних номадов Центральной Азии (жужаней, киданей, монголов и пр.) феодальной государственности [80] 1968: 33–38; 1973: 4–17; 1984: 32–37. .

В небольшой, но емкой статье, специально посвященной общественному строю хунну, А.В. Давыдова пришла к следующим выводам: (1) это была достаточно развитая система управления, связанная с военными и административными функциями; (2) рабство имело лишь «патриархальный» характер, но присутствовали частная собственность, высокая материальная дифференциация; (3) основу накопления прибавочного продукта составляли военная добыча, дань и торговый обмен. Все это позволяет, по ее мнению, говорить о государственности, но «примитивного» типа, с многочисленными пережитками родового строя (1975). Эта позиция автора сохранилась и в более поздних исследованиях [81] Давыдова 1985: 88. .