Борис Бурда - Факты, страны, века

А в коварной и изощренной Венецианской республике задолго до возникновения регулярной почтовой службы, еще в средневековье появились прообразы современных почтовых ящиков в виде бронзовых львиных пастей. Отнюдь не для писем - туда кидали анонимные доносы. Ввиду того, что разбиравший их Совет Трех был не только никому не подконтролен, но и никому персонально неизвестен (имена его членов не знали даже сенат и дож), оправдаться не удавалось почти никому - что же это такое, как это нет тайных врагов, на кого же списывать свою собственную глупость и ошибки? Результат вполне предсказуем - Венеция захирела, ослабла и исчезла с карты, как самостоятельное государство.

А как шли дела в наших краях, где долгое время словом "донос" называлась обычная служебная бумага и никакого эмоционального оттенка в это не вкладывалось? В общем, в зависимости от уровня паранойи конкретного самодержца. Но был на Руси и свой апофеоз доноса - знаменитый возглас "Слово и дело!". Выкрикнувший эти слова тем самым объявлял, что собирается донести о государственном преступлении, и с этой секунды каждый, кто мешал немедленной доставке его властям, сам становился государственным преступником. Даже выкрикнувший "Слово и дело!" по дороге на эшафот брат Степана Разина Фрол отсрочил свою казнь на несколько лет, мороча дьякам голову спрятанными сокровищами. Не раз попавшие в смертельную опасность приостанавливали угрозу себе выкриком "Слово и дело!" - каждый пытающийся им повредить оказывался под смертельной угрозой, ибо поди разбери, кто донесет? "Слово и дело!" работало, как ребячье "Замри!", приостанавливающее все прежние игры. Но потом начиналась другая игра, с еще более жестокими правилами. В том числе и ставшим пословицей "Доносчику - первый кнут!" (пытке подвергали и доносчика, и его жертву, причем доносчика - первым). В общем, когда Петр III лишил силы это волшебное слово, все вздохнули с облегчением.

Но доносы бессмертны, как мафия и неистребимы, как тараканы. Избежать их можно, только соглашаясь с ними. Когда император Павел I спросил у петербургского полицмейстера фон дер Палена: "Знаете ли вы, что против меня составлен заговор?", Пален улыбнулся и ответил: "Конечно - я ведь сам его возглавляю. Не тревожьтесь, государь, мне все известно". Император успокоился - и напрасно, Пален не врал. Он действительно был главой заговора и поэтому заговор удался. А что касается того, как Пален сумел сохранить самообладание при таком вопросе - все очень просто: он-то знал, где живет. Недаром он говорил, что тайные общества не имеют смысла, ибо из двенадцати их членов один обязательно предаст. При этом он обычно ссылался на крайне авторитетный источник, о котором мы уже говорили выше - Священное писание.

Неплохо подтвердились слова Палена и при восстании декабристов. Подготовку восстания не удалось сохранить в тайне - был донос Шервуда, получившего за это от Николая приставку к фамилии и ставшего Шервудом-Верным, донос Майбороды... А один из донесших на декабристов заслуживает особого разговора - чуть более сложного, поэтому и реже вспоминаемого советскими историками. Прапорщик Яков Ростовцев за две недели до восстания направил Николаю письмо, в котором предупреждал его, что многие не согласятся с его воцарением и выступят против него с оружием в руках. Просил отказаться от престола, а если это невозможно - чтоб сам Константин объявил публично, что передает ему власть. Не назвал ни одного имени. Предупреждал, что даже если его действия и сочтут похвальными, просит никак его не награждать. В том, что он отправил такое письмо, он признался и декабристам. Очевидно, считал, что его долг в том, чтоб поступить именно так. Кстати, оказался впоследствии одним из ведущих государственных деятелей России, готовящих и осуществивших уничтожение крепостного права. Опять-таки не все так просто...

Если кто-то считает, что все не так, и донос - всегда зло (или благо, разные мнения есть), снимите с полки Пушкина. Полковник Кочубей, доносящий на Мазепу, собирающегося переметнуться от Петра к Карлу, с точки зрения Пушкина - герой и страдалец, а Мазепа, напротив того, изменник и анафема. А с точки зрения апологетов украинской государственности, поместивших его изображение на расхожую десятигривенную купюру - кто Мазепа? Герой, патриот, борец за свободу. А кто Кочубей? Сами понимаете. Беретесь сказать, кто прав, а кто неправ?

А примерно в то же время, когда декабристы набирались во Франции революционного духа, близ Марселя чья-то левая рука вывела: "Приверженец престола и веры уведомляет..." и в результате молодой моряк буквально в день своей свадьбы был без суда и следствия брошен в каземат. Думаете, это плоды фантазии Дюма? Как бы не так - все было на самом деле, и ложный донос, и сокамерник-аббат, в благодарность коллеге по заключению завещавший ему клад, и страшная месть доносчикам. Только все было гораздо хуже и безобразней: не было романтического побега, месть была кровавой, бессмысленно жестокой и распространившейся даже на невиновных, а последний из виновных сам зверски убил мстителя. В "Графе Монте-Кристо" даже донос вплелся в романтическую историю. В жизни это невозможно.