Борис Бурда - Факты, страны, века

Донос оказывался выгоден практически всем. Государству - часть конфискованного имущества пополняет казну, а подданные запугиваются до заикания и колик, доносчику - и ему достается награда из имущества осужденного, судебным органам - вот сколько заговоров мы разоблачаем, что бы без нас произошло, подумать страшно... В убытке оказывался только оговоренный, но он один, а прочих вон как много! Вот только рано или поздно людей удается запугать до такой степени, что становится все равно, как погибать, а сопротивление дает хотя бы ничтожный шанс. Так что своей смертью ни Нерону, ни Домициану умереть не удалось, что вполне закономерно, в отличие от приструнившего доносительство Траяна. Но маятник уже раскачали, и тормозить приходилось резко - вплоть до того, что доносы на тех, кто придерживался запрещенного тогда христианства, перестали принимать, пояснив, что казнить можно только тех, кто донесут сами на себя. И такие находились, да еще и в немалом числе - из желающих достичь райского блаженства мученичской кончиной.

Еще один неплохой тормоз - наказание за ложные доносы. Раз специально пишется, что Траян его ввел - значит, до него не было. Так чего удивляться их обилию, особенно с учетом того, что часть имущества жертвы доноса доставалась доносчику! Давайте запомним этот прием - речь о нем еще пойдет... Кстати, и меру наказания при этом придумывать недолго - древний принцип талиона, он же закон Моисеев "Око за око", вырабатывает рекомендацию автоматически. Как только за ложный донос к доносчику стали применять ту же кару, что грозила объекту доноса в случае, если бы его признали верным, число доносов быстро снизилось до приемлемого уровня. Действительно, зачем принцепсам поощрять доносы, если Цезаря донос, призывающий остерегаться мартовских ид, все равно не спас - он не поверил и отправился в сенат навстречу собственной гибели. И понятно почему - когда доносов слишком много, большинство из них явно ложны и все равно не поймешь, какому верить, а каому нет.

Кстати, страсть к доносам так глубоко проникла в сознание римлян, что они даже часть своих завещаний оформляли в форме доноса - перечисляли грехи своих врагов и просили богов поскорей призвать их на свой суд, благо и свидетель уже прибыл. Ну-ну...

А тем временем в римской колонии Иудее был сделан чуть ли не самый известный в мире донос, да еще и за денежное вознаграждение. Правда, сумма совершенно копеечная - 30 шекелей, $10 по нынешнему курсу. Почему бы Израилю не выпустить такую купюру - цены бы ей, как сувениру, не было? Впрочем, потому, очевидно, и не выпускает - слишком быстро они уйдут из денежного обращения в альбомы коллекционеров. Да и кого там изображать? Впрочем, это как раз ясно...

Кстати, в наше время масса описаний истории Иуды связана с подыскиванием оправданий его поступку или, во всяком случае, поиску причин для него. В знаменитой рок-опере "Иисус Христос - суперзвезда" Иуда, пожалуй, не менее важный герой, чем Иисус - если не более важный. Да это и понятно. С точки зрения государства доносчик Иуда прав (ты нам сообщи, а мы уж разберемся), а проповедник Иисус - нет. Как же это так?

А как же иначе? Конечно, слово "донос" имеет в наших умах практически однозначную отрицательную окраску. Назвав кого-то доносчиком, вы практически наверняка не сделаете ему комплимента. Но при всем при том государство обязывает нас доносить, более того, грозит за недонесение о целом ряде преступлений тяжкими наказаниями. Да и спорить с этим затруднительно - кто оправдает не донесшего об известном ему зверском убийстве! Какой нормальный человек посочувствует приблатненному урке, для которого отнять у ребенка деньги - "не западло", а пожаловаться на грабителя в милицию - "западло"? Так что все не так просто... Подумайте: для нас самих любой конфликт биполярен, одна его сторона - "хорошие парни", другая - "плохие". Как мы оценим того, кто донес на "плохих парней"? Как выполнившего свой долг? Или все равно нехорошо как-то?

Но вернемся в средневековье. Тогда был сделан эпохальный шаг в проблеме ложного доноса. И сделала его церковь, а кодифийцировали ныне широко известные инквизиторы Шпренгер и Инститорис в печально знаменитой книге "Молот ведьм". Для них даже возможность вымогать признание пытками казалась недостаточной - вдруг найдутся такие, что сдюжат и не признаются, а как же тогда с авторитетом церкви? Решение, предложенное ими (к нему и сводится краткое содержание "Молота ведьм"), гениально просто. Если подозреваемая в колдовстве под пытками призналась - она ведьма, потому что призналась. Если не призналась, несмотря ни на какие пытки - она ведьма, потому что только поддержка дьявола дала ей силы выдержать такое и не признаться. Настолько логично, что даже неясно, зачем вообще пытать - все равно подозреваемая виновна! А уж какой простор при этом мелким корыстолюбцам, подлым пакостникам и сексуальным маньякам - просто слов нет! Во многих городах просто не осталось красивых женщин - всех сожгли, как же она так возбуждает, если дьявол ей не помогает? А вот в Англии все было так же, но пытать при рассмотрении подобных дел не позволяли - и ведьм тоже практически не было. И уровень доносов не рос с такой сказочной скоростью.