Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Первая из этих версий удовлетворяла салическому закону. Но если признать узурпаторство Капетингов, то единственным законным претендентом на престол становился Карл III, глава Лотарингского дома. Однако из политических соображений Гизы некоторое время придерживались второй версии, опубликовав «Ответ де Гизов на предостережение». В нем они отстаивали свое происхождение от Карла Великого по женской линии и напоминали, что Бурбоны тоже могут говорить о своем происхождении от Карла Великого через бабку Сен-Луи, Изабелла де Эно. После договора Немура было полезнее не возбуждать новых опасений в Генрихе III. Сторонники Лотарингии вскоре высказались за происхождение по мужской линии, единственной благоприятной для их героев. Генрих III внимательно следил за всей этой полемикой. Когда в 1580 году архидьякон Гула Франсуа де Розьер опубликовал работу, в которой отстаивал теорию каролингского происхождения лотарингских принцев, он приказал начать преследования против него. 26 апреля 1583 года архидьякон публично принес повинную Генриху III и получил прощение по просьбе матери Генриха. Заинтересованный в первую очередь в овладении ситуацией, король сгорал от нетерпения, желая выйти из состояния все более напряженного ожидания. Сессия Генеральных Штатов представляла для него большую опасность, ведь его противник Генрих де Гиз не сложил оружия и собирался победить его. Противостояние соперников было столь непримиримым, что единственным выходом из положения оказался «королевский удар» 23 декабря 1588 года.

Этот созыв Генеральных Штатов должен был собраться 15 сентября, но отсутствие многих депутатов вынудило перенести торжественное открытие на 16 октября. Большинство депутатов присутствовали на ассамблее 1576 года, однако теперь они приехали с совсем другим настроением. Третье сословие, которое в 1576 году помешало духовенству и знати, теперь собиралось сыграть решающую роль. Депутаты с горечью вспоминали об обещаниях Генриха III покончить с ересью. Лига породила атмосферу религиозных страстей, умы людей зажглись, католики стремились продемонстрировать свою верность религии.

16 октября состоялась церемония открытия. У ног короля сидел герцог де Гиз, ища глазами своих сторонников. Взгляды многих останавливались на Меченом, но все они устремились на короля, едва он начал свою речь. Но эго была не программа, а реплика и маневр. Фанатичные члены Лиги, депутаты от духовенства, стремились прижать Генриха III к стенке, заставляя его и Штаты с самого начала заседаний присягнуть Союзническому Эдикту. 150 депутатов из 180 представителей были сторонниками третьего сословия и сразу же согласились. Знать, более заботящаяся о своих привилегиях, колебалась. Делегация из 33 выборных от грех сословий представила королю проект. Генрих III сначала отказался, но депутаты заговорили о роспуске Штатов, и он уступил при условии, что принесение клятвы будет назначено па другое заседание. Он увидел, что можно извлечь из этого требования. Кто мог помешать ему первому принести клятву и так торжественно, что депутаты окажутся крепко связаны с ним? Союзный эдикт не вступал ни в какое противоречие с законом о наследовании престола. В конечном итоге он был направлен на роспуск Лиги. Разве это не было средством дотянуться до Гизов?

Но если король хотел связать Союзным эдиктом Гизов, то же самое можно было сказать про него самого. После прочтения текста эдикта и принесения клятвы собрание преисполнилось энтузиазмом и повсюду слушались крики «Да здравствует король!». Затем вместе с Генрихом III представители трех сословий направились в храм Спасителя и прослушали «Тебя, бога хвалим». Не привыкший к таким овациям, Генрих III был очень растроган.

Однако между королем и Штатами было слишком много причин для расхождения во мнениях, чтобы единодушие 18 октября могло долго продолжаться. Гак, оказалось недостаточно, что Союзный эдикт запрещал «становиться королем какому-либо принцу-еретику или защитнику ереси». 4 ноября по предложению духовенства было высказано пожелание объявить короля Наваррского преступником, виновным в оскорблении божественного и «человеческого» высочества, и лишить его и его потомство права наследования короны. Одобряя такое решение на словах, король заметил, что не может приговорить Беарнца, не выслушав его, и предложил послать к нему своих представителей. Но три сословия желали немедленного приговора. Какой бы вопрос ни затрагивался, противоречия между королем и Штатами чувствовались все сильнее.