Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

Гиз умышленно говорил о своем желании служить королю. Его поступки, но не слова, были действиями мятежника. Он хорошо понимал, что Лига не станет хозяйкой страны, если не получит монарха. Тогда она могла бы править от его имени. Уступая желанию Екатерины, герцог отправил в Шартр депутатов от Парламента, чтобы принести королю заверения в уважении и покорности. Со своей стороны, Гиз отправил королю письмо, в котором называл себя нес частным человеком из-за несправедливых подозрений на его счет. Он настаивал, что приехал в Париж, рискуя жизнью, с чистыми намерениями, чтобы победить недоверие короля. Он напоминал о том, сколько сделал для разрядки напряженности, чем доказал, насколько он далек от заговоров и интриг, приписываемых ему его врагами. В заключение он даже сетовал, что «внезапный отъезд лишил меня возможности устроить все для полного удовлетворения Вашего Величества… Я надеюсь своими поступками доказать это стремление, так что Ваше Величество сочтет меня верным подданным и полезным слугой, и завоевать Ваше расположение, думая только о благополучии Вашего королевства».

В то время, пока герцог де Гиз подписывал эти лживые заверения, король информировал о происшедшем правителей провинций. Рассказав о волнениях в Париже, он давал понять, что их вдохновителем был герцог де Гиз, что он сам безуспешно пытался успокоить восставших, но, оказавшись в угрожающем положении в Лувре, предпочел покинуть Париж, нежели сражаться с жителями дорогого ему города. В заключение он просил правителей и всех своих добропорядочных подданных содействовать тому, чтобы волнения не распространились по всему королевству. Письмом от 15 мая он хотел показать парижанам, что никогда не имел по отношению к ним никаких враждебных намерений, что их обманули. Он воздержался от того, чтобы говорить о герцоге де Гизе, и в заключение просил их «держаться твердо, в союзе с нами». В качестве компенсации король открыл свои мысли маркизу де Пизани в письме от 18 мая. В нем он детально описывал события в Париже и называл виновником случившегося герцога де Гиза. Однако в личном письме Сиксту V он не стал называть Гиза, но с не меньшей силой высказался относительно его политики, разоблачая тех, «кто свои амбиции соединил с религией… Поняв, в какой крайней ситуации я оказался, вы не найдете странным, что я решился на крайние меры». Таким образом он давал понять, что собирается покончить со своим врагом. 18 мая нунций Морозини высказался в том же направлении, что и король: «Есть опасения, что герцог де Гиз задумал совсем другое, чем то, о чем он говорит». Он писал также, что «неизвестно, чего ожидать, так как наиболее посвященные члены Лиги признали, что приезд герцога де Гиза в Париж имел целью захват короля, поскольку последний не способен управлять королевством, а также формирование Совета из наиболее видных дворян и офицеров королевства, который осуществлял бы правление, а король удалился бы в монастырь и стал бы монахом или, по крайней мере, жил, не вмешиваясь в государственные дела». Желая иметь чистую совесть, Морозини имел долгую беседу с Гизом и Пьером д'Эпинаком, о чем послал отчет в депеше от 18 мая. По словам его собеседников их единственной целью была защита католической веры и искоренение ереси. «Хорошо! сказал им Морозини. Вы хотите проводить в жизнь эту цель, отделившись от короля, или оставаясь верными ему? Но без короля, как вы знаете, невозможно сражаться с гугенотами». Гиз и д'Эпинак по-прежнему придерживались своих слов. Морозини продолжал: «Поскольку вы признаете невозможность сохранения в королевстве католицизма, без уничтожения еретиков и невозможность вести против них войну без содействия короля, следует, если вы действительно стремитесь к этому, согласиться с необходимостью объединения с Его Величеством; в противном случае, если он будет изолирован, он сблизится с протестантами… С этого момента члены Лиги должны примириться с королем, Париж должен принести свои извинения, а его жители заявить о том, что не хотели разгневать его, а просто пытались сохранить старое право защищать самих себя». Венецианец хорошо определил условия примирения короля с Лигой. Обратившись к Гизу, он показал ему две альтернативы: «Что касается меня, то я предпочел бы быть герцогом де Гизом, окруженным знаками почитания, чем тираном королевства, нарушившим клятву верности своему королю. Герцог должен выбрать между этими двумя ролями: первая более почетна, вторая низка». Оба представителя Лиги стали защищаться: «Король слишком разгневался. Рано или поздно он будет мстить». На следующий день д'Эпинак пришел к Морозини: «Герцог де Гиз долго размышлял над вашими словами, и, согласно вашему совету, он пошлет королю написанное мною письмо». Это было письмо, датированное герцогом 17 мая, о котором уже шла речь выше.