Пьер Шевалье - Генрих III. Шекспировский король

В среду 11-го числа положение еще более осложнилось. Король, находясь в комнате королевы, «когда увидел входящего Гиза, отвернулся в другую сторону». Вечером по приказу Генриха III Перрез предписал «капитанам и полковникам городских кварталов» нести караул ночью и в таких районах, где этого никогда не делали, например, в Сент-Оноре, у Пти-Пон и других». Однако большинство офицеров не подчинились, за исключением тех, кто находился на кладбище Инносан и площади Грев. Эти меры были полезны, но далеко не достаточны, так как лояльность большей части буржуа была под вопросом. Король решил выполнить решение Совета, принятое вечером 10 мая, и ввести в город швейцарский полк Галати и французских гвардейцев. Но частичная измена городской охраны делала это мероприятие довольно рис кованным. Из одиннадцати рот, которые должны были находиться у кладбища Инносан, четыре самовольно ушли на улицы Сент-Оноре и де Ферр. Д'Э нашел их около час а утра, делая обход. На его вопрос, почему они покинули с вой пост, они ответили, что волновались за семьи. Д'Э сделал вид, что поверил. Как только он ушел, буржуа разошлись по домам, как и все оставшиеся на кладбище Инносан. По замыслу короля городская охрана собиралась для того, чтобы подготовить приход солдат, но их небольшое желание подчиняться приказам и даже неподчинение не обещали ничего хорошего.

Ранним утром 12 мая эшевен-роялист Люголи приказал открыть швейцарцам и французским гвардейцам ворота Сент-Оноре, после чего они бесшумно добрались до кладбища Инносан, где каждая рота, получила указания, куда ей направляться. При звуках своей музыки они выступили в разных направлениях через пробуждающийся город. Рота французов под командованием Ольфана дю Раста расположилась у Пти Шателе, рядом с мостом Пти-Пон. Рога под командованием Мариво заняла мост Сен-Мишель. Три швейцарских отряда под командованием Крийона заняли Марше-неф (рынок 9) на острове Сите. Гревская площадь была занята четырьмя швейцарскими и двумя французскими отрядами. Остальные расположились у кладбища Инносан. На какой-то момент королевские войска посчитали себя победителями. Утром этого же дня герцог де Гиз направил к нунцию аббата де Сен-Мишель, чтобы сказать, что город подвергается большой опасности, и попросить Морозини встретиться с Его Величеством и увидеть с королем, что «он не хочет быть причиной такого массового кровопролития». Генрих III ответил, что «не собирается никому причинять зла, так как хочет лишь провести проверку находящихся в городе жителей других мест и предотвратить возможный мятеж». Когда нунций спросил, согласилось ли население на ввод войск, Генрих ответил, что когда они вошли, он поставил в известность городские власти. Желая побольше узнать, Морозини пошел к королеве-матери и нашел ее в очень удрученном состоянии. Она сказала, что все решения были приняты без ее ведома, и добавила, что больше не хочет об этом говорить со своим сыном. Складывается впечатление, что, несмотря ни на что, Генрих III хотел лишь поддержать порядок и остановить своего противника, но не больше. Его ответ нунцию, хоть и не был совершенно искренним, все же доказывает, что он собирался ограничиться одной демонстрацией силы. Но, не ударив сильно и быстро, не выполнив до конца свои намерения, он зажег фитиль, за которым последовал взрыв.

Увидев, что королевские войска заняли стратегические точки города, парижские власти решили, что нужно реагировать. Первым поднял восстание район Университета. Проповедники поднимали на бунт школьников, Буше призывал к святой войне студентов колледжа Форте. Видя такое сопротивление, Крийон решил занять площадь Мобер, но получил приказ ничего не предпринимать и даже был вынужден снять пост у выхода в предместье Сен-Северен. От Университета до Пти Шателе мятежники сооружали баррикады, блокируя все входы и выходы из района. Швейцарцы на острове Сите тоже оказались блокированы действиями буржуа на улицах Нев-Нотр-Дам и де ля Каландр.

По городу поползли самые безумные слухи о намерениях короля. По примеру Сите весь Париж покрылся баррикадами.

К 9 часам утра большая часть населения вооружилась и заняла боевые позиции. Король и герцог стояли друг перед другом, подобно Гамлету и Полонию. До полудня казалось, что у короля более выигрышное положение. Но очень скоро соотношение сил изменилось не в его пользу. Пока Гиз осмотрительно оставался у себя, дворяне, присоединившиеся к нему в Париже, по его приказу смешались с волонтерами Лиги. Так граф де Бриссак и капитан Сен-Поль сыграли решающую роль в успехе восстания. Над первым Генрих III посмеялся после его поражения на Aзopских островах. И он горел желанием отомстить королю за насмешку. Встав во главе мятежных отрядов Университета, он захватил перекресток Сен-Северен и был автором решающих операций. Солдаты, шутившие над приготовлениями парижан к обороне, оказались запертыми со всех сторон. Теперь весь город поднялся против короля. Напрасно маршалы де Бирон и д'Омон клялись своими головами, что ни один волос не упадет с голов мирных граждан. Капитаны, доверенные Гизов, отвечали, что «политикам» нельзя верить: королевские войска пришли захватить дома парижан, разграбить их имущество, надругаться над их женщинами.