Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Это привело к изменению гендерных ролей в семьях. Традиционно Северная Корея была страной патриархальной, так что даже в тех семьях, где женщины не были домохозяйками, все равно считалось нормальным, что всю домашнюю работу, равно как и уход за детьми и, если необходимо, стариками, берет на себя женщина. В новой ситуации, когда мужчинам нечего было делать, пока их жены зарабатывали тяжелым трудом деньги для семьи, многие главы семейств изменили свое отношение к работе по дому. Они уже не так склонны считать это занятие недостойным или унизительным для себя. Как сказала одна северная кореянка, ныне живущая в Сеуле, «когда у мужчин была работа и они что-то зарабатывали, они очень этим гордились. Но теперь они не могут похвастаться и стали бесполезными, как уличный фонарь среди бела дня. Так что сегодня мужчина обычно пытается помочь своей жене в ее работе чем может».

Около 2000 года, когда стало очевидным, что возвращение «старых времен» откладывается на неопределенное время, некоторые мужчины тоже набрались смелости отказаться от официальной работы. В этом им часто помогала система «платежей 3 августа». У этой системы долгая и интересная история, но к концу 1990-х «платежи 3 августа» стали означать регулярные выплаты в фонд предприятия, которые делал числящийся на этом предприятии работник в обмен на право не появляться на работе. Иначе говоря, «платежи 3 августа» ( пхальсам тон ) стали платой за право быть безработным, что на практике означало работу в частном секторе. Формально уйти с государственной работы гражданин КНДР, если он здоровый мужчина, по-прежнему не может, но он может договориться со своим начальством и начать делать взносы в фонд предприятия, на котором он сам больше появляться не будет. Размер таких платежей зависит от ряда факторов, но в любом случае речь идет о суммах, существенно превышающих официальную зарплату. Вместе с тем в рядовых семьях мужчины часто входят в рыночную экономику не сами, а как помощники своих жен, накопивших большой опыт за последние два десятилетия, и неизбежно оказываются в подчиненном положении.

Конечно, было бы сильным преувеличением сказать, что весь частный сектор в КНДР контролируется женщинами. Мужчины доминируют в таких областях, где требуется готовность идти на повышенный риск (контрабанда) или особая физическая сила (мелкое прибрежное рыболовство). Кроме того, поскольку в политическом руководстве страны безраздельно господствуют мужчины, им легче преуспеть в тех видах бизнеса, где тесное взаимодействие с государством и особенно силовыми структурами является важным условием успеха. В результате в высших эшелонах северокорейского бизнеса, среди людей, чьи состояния измеряются сотнями тысяч и миллионами долларов США, мужчины преобладают. Однако средний и мелкий бизнес остается в КНДР делом преимущественно женским. Экономические трудности и изменение схемы получения дохода, а также новый образ жизни женщин и связанные с этим возможности часто провоцируют распад семей. В Южной Корее экономический кризис 1998 года вызвал резкий рост разводов. На Севере случившийся примерно в то же время Великий голод оказал такое же воздействие, даже если во многих случаях развод не оформлялся официально.

Разумеется, «Трудный поход» был катастрофой, которая унесла множество жизней – в том числе и женских. Разумеется, далеко не все женщины, пережившие трагедию, вытянули счастливый билет, став удачливыми предпринимателями. Тем не менее для многих женщин Северной Кореи катастрофа 1990-х открыла немалые возможности.

С первого дня своего существования северокорейское государство уделяло образованию самое серьезное внимание. Надо признать, что в этой области Пхеньяну есть чем похвастаться – особенно если речь идет о базовом образовании. Несмотря на бедность, Северная Корея дает базовое образование всем своим гражданам и уже давно обеспечивает практически стопроцентную грамотность населения. Кроме того, хотя северокорейские университеты серьезно отстают от учебных заведений развитых стран, стандарты высшего образования в КНДР выглядят очень неплохо для страны, чей ВВП на душу населения примерно равен танзанийскому.

Причина проста: с конца 1940-х годов северокорейское государство вкладывает в образование значительные средства. На эту политику повлияли по крайней мере три фактора. Во-первых, пиетет к образованию с давних времен был частью корейской культуры. Во-вторых, коммунизм унаследовал от европейского Просвещения убеждение в том, что образование имеет преобразующую и возвышающую силу. Население социалистических стран, как правило, имело более высокий уровень образования, чем население некоммунистических стран примерно с таким же уровнем экономического развития. В-третьих, социалистические страны понимали, что хорошее общее образование – необходимое условие для прогресса в военной области. Для некоторых из них это обстоятельство было крайне важным.