Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Нет оснований сомневаться в чистоте помыслов подавляющего большинства тех людей, которые в свое время стали отцами-основателями КНДР. Разумеется, будучи политиками, эти люди любили и ценили власть и вполне были готовы убивать (в том числе и друг друга) для того, чтобы власть эту сохранить и упрочить. Однако в то же самое время они искренне верили в то, что несут корейскому народу счастливое будущее. Относится это и к большинству советских офицеров, которые в 1945–1948 годах формировали в Пхеньяне очередной режим народной демократии, и к северокорейским революционерам, которые охотно работали с этими офицерами, в то же время стараясь использовать их в своих целях.

Однако система, которую в итоге построили эти люди – несентиментальные, волевые, жестокие, яркие, малообразованные и идеалистичные, – мало походила на земной рай, о котором и они, и их многочисленные сторонники мечтали. Довольно быстро выяснилось, что построенная по их лекалам экономика страны отличается весьма низкой эффективностью. Это проявлялось особенно ярко в силу того, что в другой половине страны в то же самое время возник режим, который, будучи также весьма свирепым и диктаторским (с течением времени, впрочем, все менее свирепым и все менее диктаторским), сделал ставку на совсем другую экономическую модель и в итоге добился совершенно невероятных экономических успехов. Растущий разрыв в уровне жизни и уровне доходов между Севером и Югом во многом привел к тому, что Северная Корея оказалась заморожена в своем печальном состоянии.

Конечно, историки часто утверждают, что в истории нет сослагательного наклонения (замечание, с которым я, прямо скажем, не очень согласен). Тем не менее рискну предположить, что если бы Южной Кореи и ее «южнокорейского экономического чуда» не существовало, то Ким Ир Сен и его окружение с большой вероятностью развернули бы так называемые рыночные реформы китайского образца едва ли не раньше, чем в реальной истории это сделал Дэн Сяопин. Однако само существование процветающего Юга серьезно связывало им руки: им чем дальше, тем больше приходилось беспокоиться не столько об экономическом росте, сколько о сохранении политической стабильности.

В сохранении политической стабильности северокорейская элита преуспела, но в итоге она все равно оказалась в сложном положении, выход из которого наметился только в 2012 году с приходом к власти нового северокорейского руководителя Ким Чен Ына. Третий династический правитель из Семьи Ким, кажется, решил опробовать в Северной Корее модель, которую можно было бы назвать моделью «реформ без открытости». Эта модель предусматривает активную поддержку рыночных элементов в экономике, но в сочетании с сохранением максимально жесткого контроля над обществом, как и, разумеется, с сохранением старой идеологической оболочки. Официальное признание того, что в стране происходят радикальные перемены, равно как и распространение неотцензурированной информации о внешнем мире, действительно может привести в смятение умы северокорейского простонародья и, соответственно, привести к катастрофическим последствиям для внутриполитической стабильности, поэтому ни открытие страны, ни слишком громкое признание того, что в КНДР идут реформы, не являются для режима допустимыми шагами.

Первые реформы оказались успешными, однако после 2017 года Северная Корея столкнулась с новой проблемой – серьезным ухудшением своего международного положения. Во многом оно было спровоцировано действиями самой Северной Кореи – излишне энергичным продвижением ракетно-ядерной программы. Это продвижение началось с приходом к власти Ким Чен Ына и достигло своей кульминации в 2017 году, когда КНДР успешно испытала собственный термоядерный (водородный) заряд и запустила несколько прототипов межконтинентальных баллистических ракет, способных поражать цели практически на всей территории США. Результатом стало резкое ужесточение международных санкций и, соответственно, ухудшение экономического положения в стране. Судя по всему, в этих условиях Ким Чен Ын был вынужден приостановить (хотя и не повернуть вспять!) начатые им реформы.

Что ждет Северную Корею в будущем? Увы, оснований для оптимистических прогнозов нет: все мыслимые варианты будущего не могут вызывать энтузиазма у того, кто хоть немного неравнодушен к судьбе этой страны. Первым сценарием будущего является, конечно, падение современного северокорейского режима. Вероятность такого поворота событий в ближайшей перспективе невелика, в том числе и потому, что северокорейская элита (включая и новую рыночную элиту) в целом понимает, что в случае падения режима ее ждет печальная судьба, и демонстрирует необычно высокую сплоченность.