Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Обычно строительство здания занимало год или чуть больше. После завершения основного цикла работ в дело вступал г-н Со и его коллеги. Они занимались покраской, штукатуркой и плиточными работами, устанавливали водонагреватели и емкости для воды. Такие емкости, которые внешне напоминают большие цементные ванны, – необходимая деталь интерьера северокорейских санузлов, которая позволяет комфортно существовать в условиях частых перебоев в работе водопровода. Еще через пару месяцев здание готово принять первых жильцов.

Поскольку Северная Корея формально не признает частную собственность на дома (за небольшими исключениями, которые не имеют отношения к нашей истории), квартиры продаются неофициально. Новый владелец квартиры получает не свидетельство о собственности, а справку о регистрации по месту жительства – такую же как и те счастливчики, которые получают квартиры от государства бесплатно. Однако это владельцев не сильно волнует: повсеместно считается, что право собственности и право проживания отличаются не так уж сильно.

Г-н Со, будучи простым рабочим, не знает, сколько квартир в типичной новостройке выделялось формальному государственному застройщику, а сколько – пулу частных инвесторов. Тем не менее он считает, что частные инвесторы получают значительно больше половины новых квартир. Устраиваясь на эту работу, г-н Со был новичком в строительном деле, хотя и обладал некоторыми необходимыми базовыми навыками. Поэтому первые несколько месяцев он выполнял неквалифицированную работу, получая 400 юаней в месяц и считаясь подсобным рабочим. Затем он постепенно освоил ремесло, и к тому моменту, когда он расстался с бригадой, его ежемесячная зарплата составляла 700 юаней – чуть более 100 долларов США. Самые высокооплачиваемые работники его бригады регулярно получали 1200 юаней, или почти 200 долларов в месяц. Даже по стандартам процветающего приграничного города и с учетом дорогого жилья, которое снимал г-н Со, это был хороший доход. Правда, и работа была очень тяжелой: 12-часовой рабочий день считался нормой.

Как мы знаем, г-н Со не собирался посвятить карьере отделочника всю свою жизнь. Немного подзаработав, он в один прекрасный день уехал из города. Через некоторое время он благополучно перешел границу, а затем, как и планировал, оказался в Южной Корее.

Корейцы (как, кстати, и другие народы Восточной Азии) очень любят есть вне дома, и посещение ресторана – одна из самых распространенных форм досуга в стране. В этом отношении Север не сильно отличается от Юга. Конечно, на Севере гораздо труднее найти приличный ресторан, но это не означает, что в северокорейских городах хороших ресторанов нет вообще – напротив, они там были всегда, даже во времена высокого кимирсенизма, когда дела в сфере обслуживания обстояли, скажем прямо, не лучшим образом. Как можно было ожидать, в области общественного питания переход к рыночной экономике ознаменовался заметным улучшением ситуации, которая и до этого была не такой уж плохой.

Во времена Ким Ир Сена, то есть до начала 1990-х годов, кулинарные традиции Северной Кореи определяли два ресторана – «Оннюгван» и «Чхоннюгван», которым в системе официальной кухни был тогда придан совершенно особый статус. «Оннюгван», или в буквальном переводе «павильон у Яшмового потока», расположен на левом берегу реки Тэдонган. Он открылся в 1960 году и с тех пор уже полвека остается важной достопримечательностью северокорейской столицы. Это большое здание, выполненное в подчеркнуто традиционном стиле, располагает множеством помещений, включая специальные банкетные залы, и вмещает до 2000 посетителей. «Оннюгван» официально считается главным хранителем традиций корейской кухни и своего рода живым музеем кулинарного искусства. Ресторан даже направлял в сельскую местность специальные исследовательские группы собирать данные о традиционной корейской кухне, чтобы представить новые блюда в меню. «Чхоннюгван», или «павильон у Свежего потока», пользуется почти такой же известностью. Он был открыт намного позже, в 1980 году, в новом здании на берегу небольшого, но капризного притока Тэдонгана – реки Потхонган. На первом этаже ресторана – большой общий зал, а на втором – малые обеденные и банкетные залы.

Оба ресторана специализируются на традиционной кухне, причем особое внимание уделяется холодной гречневой лапше нэнмён . Традиции приготовления пищи в Северной и Южной Корее несколько отличаются, но южнокорейские гости обычно высоко оценивают те блюда, которые подают в обоих этих ресторанах. На Юге «Оннюгван» и «Чхоннюгван» порой называют «массовыми (доступными) ресторанами» – и это, в принципе, верно. Однако это не означает, что до начала 1990-х любой желающий мог просто так взять и зайти туда, чтобы заказать порцию холодной лапши. Во времена Ким Ир Сена доступ в эти рестораны был своего рода привилегией и, следовательно, нормировался. Попасть туда можно было только со специальным талоном, добыть который было непросто и который давал право на одно основное блюдо. Правда, если человек был готов платить валютой или паккунтонами (валютными чеками), то доступ в ресторан для него был свободным. Остальным талон на вход в храм высокой кулинарии приходилось добывать.