Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

В свое время в КНДР занимались и организацией производства поддельных сигарет мировых брендов. Например, в 1995 году тайваньская полиция обнаружила 20 контейнеров с упаковочными материалами для контрафактных сигарет – их должны были отправить в Северную Корею. По заявлению одной из табачных компаний, чью продукцию подделывают на Севере, изъятых материалов хватало на производство сигарет розничной стоимостью 1 млрд долларов. В те времена подделками занимались на государственном уровне. В последнее время от этой практики, кажется, отказались, но зато подделки иностранных сигарет производятся в частных мастерских. Одна моя знакомая в свое время, когда жила в Северной Корее, активно занималась там производством поддельных китайских сигарет. Сырье она покупала либо у рабочих крупной табачной фабрики, которая располагалась в ее городе, либо у крестьян, которые выращивали табак на своих полузаконных участках в горах. Дома она оборудовала небольшую мастерскую, в которой девочки-старшеклассницы, используя самое простое оборудование, производили сигареты. Потом эти сигареты паковались в китайские материалы, которые моя знакомая иногда покупала на открытом для китайцев рынке в Специальной экономической зоне Расон, а иногда приобретала у контрабандистов. В результате этих усилий появлялись «китайские сигареты» северокорейского производства, которые потом продавались местным мелкооптовым торговцам.

Поскольку в былые времена многим курильщикам не хватало того, что им выдавали по карточкам, простые люди активно курили листовый табак, который всегда присутствовал на местных рынках. Табак на своих участках выращивали крестьяне, и даже в те времена, когда размер участков был жестко ограничен, это все равно было коммерчески выгодным занятием. Наиболее популярны табачные листья из северной части страны – из горных районов, прилегающих к границе с Китаем. Этот табак много крепче выращиваемого в южных провинциях и стоит, соответственно, заметно дороже. На Севере подход к качеству табака прост: чем крепче, тем лучше. Продавцы на рынках рекламируют свою продукцию так: «крепкий табак», «очень крепкий табак» и «табак настолько ядреный, что перехватывает дыхание!».

Иностранцы всегда поражаются тому, насколько безопасны улицы Сеула. В Южной Корее есть и коррупция (слово «откат» вполне понятно многим южнокорейским министрам и губернаторам), и мошенничество, но вот уличная насильственная преступность там практически отсутствует. Вооруженное ограбление в Сеуле – редкость, а убийств на улицах практически не бывает. Вандализм, захлестнувший многие западные города, также почти отсутствует в Южной Корее, а подростковые банды немногочисленны. Север в этом плане в чем-то отличается от Юга, а чем-то, наоборот, на него похож. Пхеньян и другие северокорейские города в целом очень безопасны, хотя при этом молодежные уличные группировки стали частью северокорейской жизни.

Автор этих строк рискнет, основываясь на своем опыте, заявить: северяне в целом более агрессивны, чем южане, и более склонны решать конфликты силой. Долгое время я думал, что это мое субъективное и, соответственно, спорное мнение, но в последние пару десятилетий, когда южане начали гораздо чаще сталкиваться с мигрантами с Севера, у многих из них сложилось такое же ощущение. С 1999 года северокорейских мигрантов, прибывающих в Южную Корею, в обязательном порядке направляют в учебный центр «Ханавон», где они проходят интенсивный курс подготовки к жизни на Юге. Этот центр приобрел дурную славу из-за драк между обучающимися там северокорейцами. В некоторых случаях нападениям подвергались и сотрудники центра – нечто совершенно немыслимое на Юге, где глубоко укоренилось почтение к учителям и социальной иерархии в целом. Когда я услышал об этом, то не очень удивился. В наши дни мигранты с Севера редко являются выходцами из элиты, большинство из них – самого простонародного происхождения, «четкие пацаны» и суровые мужики из глубинки, которые готовы использовать кулаки, когда сочтут это необходимым.

«Субкультура шпаны» стала частью северокорейской традиции еще в 1970-е: с тех пор множество молодых людей допризывного возраста (то есть, как правило, до 18 лет) из малообеспеченных семей становятся членами подростково-молодежных группировок. Особенную силу такие банды набрали в провинциальных городах. Некоторые из этих городов в итоге оказались разделены на зоны влияния, и для местного пацана временами бывает небезопасно ходить по территории «чужого района» (взрослых и девушек при этом не трогают). Иногда молодежные группировки оказываются замешаны в разного рода мелком криминале: ограбления продуктовых киосков, кражи велосипедов и домашней утвари. Однако преступная деятельность вряд ли является основной частью жизни члена такой банды. Драки с пацанами из других районов, дерзкие побеги от полицейских патрулей и прочие мелкие авантюры становятся приключениями для северокорейских подростков из не совсем благополучных семей. В этом отношении они сильно отличаются от своих южнокорейских сверстников, которые слишком заняты подготовкой к экзаменам в вуз, чтобы совершать подобные глупости.