Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Правовая сторона отношений между императором и царем Великой Армении, нашедшая отражение в специфическом термине «духовный сын», не раз привлекала внимание исследователей, но, как мне известно, этот вопрос рассматривался на основании лишь тех данных, которые содержатся в греческих источниках. Между тем сведения об этом «духовном родстве» сохранились и у армянских авторов. Один из этих авторов — прекрасно осведомленный Йовханнэс Драсханакертци. Известно, что незадолго до своей смерти император Василий I признал царские права Ашота I Багратуни и выслал ему корону (см. ниже). Между императором и армянским царем был заключен договор о мире, подчинении (разумеется, царя императору) и любви. При этом Василий нарек Ашота «сыном любимым» [364] Йов. Драсх., с. 140. , Лев VI Мудрый осыпал Смбата I дарами и почестями, «но важнее было то, что император назвал Смбата своим любимым сыном в полюбовном договоре о верности» [365] Йов. Драсх, с. 158–159. . Вновь возвращаясь к этому сюжету, автор отмечает, что, будучи «любимым сыном», Смбат вдесятеро воздавал императору, признавал его верховенство и называл его «отцом родным» [366] Йов. Драсх., с. 199–200. . Когда в 913 г. сын и преемник Смбата I Ашот II посетил Константинополь, император «называл его сыном мученика и (своим) любимым сыном» [367] Йов. Драсх., с. 285. . Особенную важность приобретают свидетельства, почерпнутые из официальных документов. В своем послании Константину Порфирородному католикос пишет: «Что мне сказать о Смбате Багратуни, главе всех проживающих на Востоке, который духовно удостоился быть названным вашим сыном, будучи вашим рабом?» [368] Йов. Драсх., с. 276–277. . Так же и в послании, адресованном Ашоту III Багратуни (958–977), Иоанн Цимисхий именует царя своим «духовным сыном» [369] Матф. Эд., с. 19. . Взятые даже сами по себе, эти данные показывают, что «семейные» отношения между византийскими императорами и их армянскими «сыновьями» представляли собой юридическую реальность ^ фиксировались в специальном договоре — ухт, дашинк . С другой стороны, с помощью этих данных можно установить, что титул духовного сына цари Великой Армении носили с первых лет образования царства и по крайней мере до Ашота III [370] Подробно рассказывая об убийстве Давида Куропалата в 1000 г., Матфей Эдесский сообщает, что Василий II казнил его убийц, ибо «Да-вид Куропалат называл императора Василия отцом» — վասն զի Տա յ ր անուաԱէր Դաւիթ Կուրապաղատն թագաւորին Վասլին Так приводится эта фраза в первом издании «Хронографии» (Иерусалим, 1869) и в разночтениях ко второму изданию (Вагаршапат, 1898). В переводе Э. Дюлорье: Comme David portait le nom patronymique de I'empereur Basile, ce monarque tira vengeance de ses meurtriers . Матфей Эдесский хочет, несомненно, показать, что император и куропалат приписывали себе общее происхождение, комментирует это место французский переводчик. Одним из своих предков Василий II считал Василия Македонянина, аршакидского происхождения, в то же время создается впечатление, что и Давид рассматривал себя как выходца из аршакидского рода. Толкование неудачно, хотя бы потому, что Давид Куропалат был багратидского происхождения, а не аршакидского. В последнем армянском переводе Матфея Эдесского говорится, что «Давид (почитал) Василия как отца», хотя в тексте значится «называл отцом». В переводе этой фразы мы исходили из предположения, что два последних слова стоят в винит, падеже, согласно нормам не древнеармянского, а уже новоармянского языка. Если это допущение правомерно, то не исключено, что в этой фразе содержится намек на возможное духовное родство между Давидом Куропалатом и императором: Давид называл Василия II своим отцом, поскольку сам он был его духовным сыном (Матф. Эд., с. 38; Matthieu d'Edesse, с. 388; Матф. Эд., 1973, с. 25). .

Армянский правитель мог стать также «другом» императора. Подобное предложение сделал между 929 и 948 гг. император Роман Лакапин, обратившись с посланием к анонимному армянскому князю (см. Приложение II).

В отношениях Византии с соседями действовала и другая система, которая, как и первая, нашла четкое отражение в официальной титулатуре. Разумеется, и здесь первенствующая роль была уготована Византийской империи — в лице василевса [371] Из большой литературы, посвященной римским истокам императорской власти, ее роли во внутренней жизни империи и во внешнеполитической сфере, императорскому культу, церемониалу, средствам пропаганды и пр., здесь указаны лишь некоторые работы. Помимо статей Ф. Дёльгера (Dölger, 1953) См.: Treitinger, 1938; Ostrogorsky, 1936; 1956–1957; Brehier, 1970, с. 11–75; Grabar, 1936; Hunger, 1964; Obolensky, 1971, c. 272 и сл., и др. . Византийская политическая идея господства над прочими народами питалась верой в божественный промысел, предначертавший империи эту роль по такому подобию: как на небесах один бог, так и на земле один император [372] Brehier, 1970, с. 13. . Но от рассмотрения совокупности сложных причин, породивших эту идею, в данном случае можно отвлечься. Нам важно выяснить место Армении в системе и действенность этой последней.