Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Сельджукское движение — одновременно и миграционное и завоевательное — явилось отражением и результатом крупных сдвигов, которые происходили в жизни среднеазиатских тюркских племен. В XI в. «Великие сельджуки» создают обширную империю, объединившую многие народы Среднего и Ближнего Востока. В конце XI в. эта империя распалась, но ряд новых государственных образований доказали свою жизнеспособность и продолжали функционировать. Сельджуки создают развитую систему государственного управления, финансов, весьма действенную военную организацию. Появляются развитые формы землевладения и землепользования.

Значительная часть покоренных сельджуками народов находилась на более высоком уровне социально-экономического и культурного развития, чем завоеватели. Их вклад в сельджукскую государственность, экономику, культуру исключительно велик. Понимали это и сами завоеватели — вчерашние кочевники быстро усваивали многие достижения покоренных ими народов. XI–XII века стали важным этапом в развитии самих тюркских народов [1197] Гусейнов, 1969. .

Но в жизни народов, оказавшихся под сельджукским владычеством, завоевание сыграло, в общем, деструктивную роль. В Армении сам процесс завоевания растянулся на 20–25 лет. Это были годы непрекращающих с я набегов и больших экспедиций, когда завоеватели стремились исключительно к захвату добычи [1198] Cahen, 1968, с. 72. . Их нападения завершались разрушением городов, грабежом, уводом жителей в плен. Именно сельджукское нашествие явилось той основной причиной, которая толкала армян на экспатриацию. Следует подчеркнуть, что с концом сельджукских войн этот процесс не приостановился, он продолжался и тогда, когда Армения уже вошла в состав Сельджукского государства. Сельджукское нашествие нанесло огромный удар по производительным силам страны. Расцвет городов, который наблюдался в XII–XIII вв., не связан с кажущимися благотворными последствиями сельджукского владычества. Города и торговля развивались согласно собственным закономерностям, этот процесс не был связан непосредственно с политическим режимом страны. В литературе обычно отмечается, что XI век — время далеко зашедшего процесса феодального сепаратизма, в результате которого страна теряла свою мощь и становилась добычей завоевателей — сначала византийцев, а затем сельджуков. Действительно, продолжающееся политическое дробление никак не способствовало обороноспособности Армении. Этот фактор сыграл немалую роль накануне византийского завоевания. Но не следует также излишне обобщать его действие. Подрывая оборонную мощь страны, феодальный сепаратизм был закономерным явлением на пути ее дальнейшего социально-экономического развития и сам по себе не свидетельствовал об упадке.

Наступательной мощи сельджукских отрядов противостояла византийская военная машина, именно она и потерпела поражение. В литературе обычно говорится о недальновидной политике империи, которая упразднила самостоятельность Армении и тем самым лишилась буферной зоны на востоке, способной остановить сельджукское нашествие. Но насколько верна посылка, согласно которой сопротивление армянских царств было бы эффективнее, нежели противодействие, оказанное через посредство фемной организации?

Ведь сельджуки захватили не только те области, которые сравнительно недавно вошли в состав империи [1199] Так же и Арутюнова-Фиданян, 1980, с. 34–35. Иначе Литаврин, 1977, с. 171–172. . Под сельджукским владычеством оказались и исконные имперские территории. Кочевые племена оказались в состоянии создать военную организацию, которая превосходила имперскую. Можно ли думать, что военное сопротивление армянских царств оказалось бы эффективнее? Географическое положение Армении делало ее неизбежной жертвой сельджуков.

Движение тондракитов, его социальное содержание, направленность и объективная историческая роль продолжают оставаться предметом дискуссии. М. Чамчян и ряд других традиционалистов трактовали это движение только как ересь, только как отклонение от официальной церкви и ее доктрины. Во всем доверяя средневековым полемистам, они полностью восприняли и свойственное последним резко враждебное отношение к тондракитам. В советской науке тондракитство рассматривается как социальное движение, знаменующее «революционную оппозицию» феодализму, при этом специфика его зачастую игнорируется. В современной зарубежной науке отрицается народный характер этого движения, вне рассмотрения остаются его возможные цели, касающиеся социального переустройства. Все исследователи, однако, сходятся ոճ значительности этого явления, его устойчивости, его размахе.