Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

«Всемирная хроника» Иоанна Малалы писалась уже не для узкого круга знати и образованных людей, а для широких масс, прежде всего для многочисленного в Византийской империи монашества. Автор хроники не ставил перед собой больших историко-философских или политических задач. Он задался целью дать нравоучительное в христианском духе и в то же время занимательное чтение.

Эту задачу Малала успешно выполнил. Из-под его пера вышла книга, написанная образным языком и вместе с тем проникнутая христианско-апологетическим освещением событий. Сказочные эпизоды, чудесные происшествия расцвечивали радужными красками ткань повествования. Зачастую, однако, в угоду занимательности автор жертвовал логикой исторического изложения. В отличие от своих предшественников, византийских историков VI в., Малала далек от стремлений критически проверить доступный ему фактический материал. Перед нами — причудливое переплетение важных исторических событий и анекдотов, ярких характеристик исторических деятелей и чудесных явлений природы, достоверных фактов и легенд. Неразборчивость в подборе источников в соединении с недостаточной образованностью автора привели к тому, что «Хронография» Иоанна Малалы (особенно в первых 15 книгах) пестрит самыми примитивными и абсурдными ошибками и анахронизмами. Лишь для VI в. она ценный, хотя и нуждающийся в постоянной критической проверке, источник.

Несмотря на все эти слабости, историческому сочинению Малалы суждено было занять выдающееся место не только в византийскои, но и в мировой средневековой историографии. Его хроника была переведена на славянский и восточные языки. Как это ни парадоксально, но, видимо, современниками Малала читался и ценился меньше, чем потомками. В эпоху, когда феодальная идеология в Византии еще не сформировалась, Малале трудно было конкурировать, особенно в кругах интеллигенции, со своими прославленными собратьями по перу, в частности с Прокопием и Агафием. Зато позднее, в период торжества феодальной идеологии, христианско-апологетическая концепция истории в сочетании с талантливым изложением принесла «Хронике» Малалы широкую известность. Эта хроника стала весьма популярной в странах, сопредельных с Византией, где складывались феодальные отношения и распространялось христианство. Недаром труд Малалы оказался в числе первых византийских исторических сочинений, переведенных в XI в. в Киевской Руси [145] В. М. Исфин. Первая книга Хроники Иоанна Малалы. — ЗАН, сер. VIII, т. I, № 3. СПб., 1897, стр. 1–29; В. М. Истрин. Хроника Иоанна Малалы в славянском переводе. — ЛИФОНУ, X, ВСО, VII, 1902, стр. 437–486; ЛИФОНУ, XIII, ВСО, VIII, 1905, стр. 342–367; СОРЯС, т. LXXXIX, № 3, 1911, стр. 1–50; т. LXXXIX, № 7, 1912, стр. 1–39; ЛИФОНУ, XXII, 1913, стр. 1–44; СОРЯС, т. ХС, № 2, 1913, стр. 1–31; т. XCI, № 2, 1914, стр. 1–52; Chronicle of JohnMalalas, Books VIII–XVIII. Translated from the Church Slavonik by M. Spinka in collab. with G. Downey. Chicago, 1940. .

Вместе с тем, будучи по своему характеру христианскими, исторические построения Иоанна Малалы несут на себе родимые пятна античности. Его христианско-библейская интерпретация мировой истории во многом оказалась зеркалом (зачастую, правда, довольно кривым) античной, в первую очередь греческой, истории и даже мифологии.

В основе всемирно-исторической концепции Малалы лежит библейская традиция. Главной движущей силой исторического процесса выступает промысел божий. Но, казалось бы, неожиданно в христианскую космогонию хроники Малалы врывался Олимп древнего грека со всеми его обитателями, только лишенными божественного ореола: греческая мифология, хотя и в переработанном виде, уживается здесь с христианской догматикой. Изгоняя из античной мифологии языческую религиозность, сводя олимпийских богов с неба на землю, автор одновременно вносит в языческие мифы религиозность христианскую. И все же сквозь завесу христианского благочестия проступают благородные черты образов, некогда созданных вдохновенной фантазией греков. Используя античную культуру, Малала стремится вложить в нее христианское содержание и зачастую безжалостно ее уродует.

Борьба двух тенденций — античной, языческой, и средневековой, христианской, — пронизывает хронику Малалы, который, естественно, этого и не подозревает, думая, что его произведение вполне соответствует христианским канонам.

Сочинение Иоанна Малалы послужило источником для многих византийских хронистов. Так, еще в VI–VII вв. его уже переписывали Иоанн Эфесский, анонимный автор Пасхальной хроники, Иоанн Никиусский и Иоанн Антиохийский [146] H. В. Пигулевская. Арабы у границ Византии и Ирана в IV–VI вв. М. — Л., 1964, стр. 13. . Еще больше заимствовали из хроники Иоанна Малалы более поздние хронисты. Такую необычайную славу этого памятника обусловили простота изложения и безыскусственность описаний.