Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Феофилакт Симокатта стремится использовать в своем историческом труде не только сочинения других, более ранних византийских авторов (Менандра, Иоанна Лида, Евагрия и, возможно, Иоанна Епифанийского), но и документальные материалы — консульские анналы, протоколы дел цирка и другие ценные источники. Подобно своим предшественникам, много сведений черпает Симокатта и из устных рассказов современников, особенно из рассказов об Иране и других странах. В отношении личных наблюдений и личного опыта Симокатта значительно уступает Прокопию и скорее всего, как и Агафий, принадлежит к типу историка — кабинетного ученого, а не политического деятеля.

Повествование Симокатты гораздо в большей степени, чем рассказ Прокопия, Агафия и Менандра, перегружено малосущественными деталями, что порою затемняет его общую линию. Политические идеи Феофилакта Симокатты проникнуты монархизмом, верой в справедливого и мудрого монарха.

Ни в одном из сочинений византийских историков раннего времени нет столь четко и ярко нарисованного абстрактного образа идеального монарха. Свои идеи автор облекает в форму советов императора Тиверия сыну Маврикию, которые включают целую программу поведения мудрого государя-философа на троне. «Держи в узде разума произвол своей власти», — такова первая заповедь дальновидного монарха. Второй заповедью мудрого правителя является соблюдение скромности и справедливости. «Бойся думать, что ты превосходишь всех умом, если судьбой и счастьем ты поставлен выше всех» [107] Theoph. Sim ос at., I, 1, 16. . Феофилакт призывает василевса осознать тщету всего земного, суетность и преходящий характер счастья и власти на земле [108] Ibid., I, 1.18–20. .

Особое внимание в этом политическом завещании Тиверия, изложенном Феофилактом, привлекает важная политическая идея — фактической ограниченности императорской власти, которая по существу является лишь «блестящим рабством» и которую, по мнению историка, ограничивают не какие-либо реальные политические силы, а божественная воля и божественное провидение. От идеального императора Феофилакт Симокатта требует христианского милосердия. В наставлении даются некоторые практические советы: император обязан заботиться о воинах, не приближать клеветников и пр. [109] Ibid., III, 11. 8, 9–11.

Феофилакт, как и его предшественники, всегда выступает против всякой тирании [110] Ibid., II, 9, 15. и всякого насилия, необходимость которого, однако, он с горечью признает [111] Ibid., III, 9, 4. .

В труде Феофилакта явственно прослеживаются пацифистские идеи, столь характерные, например, для его предшественника Менандра [112] Ibid., III, 12, 3. . Не чужды Феофилакту и «римский патриотизм», и горделивое отношение к варварам. Пожалуй, у Феофилакта оно выражено значительно ярче, чем у Агафия и Менандра, которому совершенно не свойственна идеализация общественного строя соседних народов. Представления Менандра о полном превосходстве ромеев над варварами перекликаются с идеями Прокопия и порою переходят в похвальбу подвигами византийцев [113] Ibid., I, 5, 6–8. , хотя и он признает трусость и преступления византийских войск.

В мировоззрении Феофилакта тесно переплетаются патриотизм и монархизм. Политические симпатии и антипатии Симокатты выражены в его труде с предельной ясностью. Симокатта — сторонник законных правителей (Тиверия, Маврикия и особенно Ираклия) и непримиримый враг узурпатора, «тирана» и «кентавра» Фоки [114] Ibid., praef., § 4. . Государственный переворот, возглавленный Фокой, рисуется Феофилактом крайне тенденциозно. Отношение Симокатты к народным массам, пожалуй, даже более враждебное, чем у его предшественников (кроме Прокопия): он сам был очевидцем крупного народного восстания в столице и, видимо, был в какой — то степени лично ущемлен в результате этого восстания и воцарения Фоки. Ведь нельзя забывать, что он пользовался покровительством Маврикия. Народ для Симокатты — всегда чуждая и враждебная сила.

Идеализируя стойкость Маврикия, восхваляя положительные черты его характера, Феофилакт Симокатта прославляет мученическую гибель этого императора именно потому, что Маврикий был жертвой восстания народных масс. Напротив, историк столь же тенденциозно освещает и деятельность Фоки — по той причине, что он пришел к власти через народное восстание и пользовался, по крайней мере в начале своего правления, поддержкой народных масс. Враждебная тенденция в отношении Фоки усугублялась еще стремлением угодить новому императору Ираклию.