Юлий Гессен - Жизнь евреев в России [litres]

Таким образом, отрицательное отношение, которое записки Рейтерна и Валуева встретили в Комитете министров, не находило поддержки в настроении местных властей; администраторы, начальствовавшие в пределах черты оседлости, и те, которые находились вне ее, одинаково настаивали на необходимости сбросить с евреев в той или иной мере цепи, мешавшие их торгово-промышленной деятельности и препятствовавшие благосостоянию прочего населения. Особливое же, конечно, значение имели в данном случае представления новороссийского генерал-губернатора Коцебу, во многом разделявшего взгляд своего предшественника графа Строганова, и ранее приведенное ходатайство киевского, подольского и Волынского генерал-губернатора князя Васильчикова, так как в управляемых ими губерниях была сосредоточена значительнейшая часть еврейского населения.

Приведенные представления должны были бы укрепить министра финансов Рейтерна в его стремлении освободить от оков черты оседлости торгово-промышленную группу евреев. Но оказалось, что он не дал хода своей записке, когда Комитет министров предложил ему внести ее в Государственный совет. Это случилось не потому, что Рейтерн изменил свой прежний взгляд на положение евреев. Он был вынужден отказаться от своего проекта лишь потому, что в это время император Александр II совершенно определенно высказался против уничтожения черты оседлости; на всеподданнейшем докладе новороссийского генерал-губернатора Строганова, указавшего на то, что необходимо дозволить евреям селиться по всему пространству империи и что, если права евреев должны быть расширяемы только постепенно, то именно с этого следует начать, государь написал: «Я с этим никак не согласен» (1863 г.). Эта резолюция предопределила судьбу записки Рейтерна; его проект охватывал столь многочисленную группу еврейского населения, что близко подходил к отмене черты, осуществление же подобной меры стало невозможным после того, как государь решительно высказался против нее.

Записка же Валуева касалась лишь класса ремесленников, и он внес ее в Государственный совет, подчеркнув, что расселение ремесленников принесет пользу не только евреям, но и христианам-ремесленникам, живущим в губерниях черты оседлости, которые освободятся таким образом от чрезмерной конкуренции.

Главноуправляющий II отделением Собственной Е.И.В. канцелярии барон Корф счел нужным предоставить ремесленникам иметь при себе внутри России и слуг из евреев, но Валуев воспротивился этому, так как такое правило, по его мнению, было бы равносильно безусловному дозволению всем вообще евреям водворяться вне черты оседлости; он, впрочем, признал возможным, чтобы ремесленники, кроме жен и детей, брали с собою несовершеннолетних братьев и сестер. На этих основаниях и состоялся закон 28 июня 1865 года о дозволении механикам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам проживать повсеместно в империи – без права, однако, приписываться к местным обществам; каждый оставался принадлежащим к своему старому обществу.

Следующей группой евреев, отпущенных из черты оседлости на волю, явились нижние чины, отбывшие многолетнюю в ту пору военную службу [98] Запрещение солдатам водворяться вне черты было установлено законом 1838 года ВПСЗ, № 11386. . Это было сделано не сразу, не без борьбы. Еще в 1858 году Еврейский комитет, намереваясь предоставить отставным нижним чинам право жить всюду в империи, поручил министру внутренних дел собрать сведения об их числе; но государь отменил это решение, написав на журнале комитета: «Я решительно на это не согласен». В связи с этим, когда министр статс-секретарь Царства Польского обратился к государю с запросом, следует ли оставить в силе те льготы, которыми нижние чины из евреев пользуются в Царстве Польском (где для еврейского населения существовали специальные местные ограничения), или распространить указанную запретительную высочайшую резолюцию также на местные нижние чины, государь одобрил последнее предложение (впрочем, несколько позже, вследствие объяснений Совета Управления, государь согласился на сохранение льгот). Однако в 1860 году государь сделал исключение для отставных нижних чинов, служивших в гвардии, и разрешил им жить в Петербурге (в том же году получили право жить в Николаеве). Но когда великий князь генерал-адмирал обратился в Комитет министров с предложением распространить эту льготу и на немногочисленную категорию евреев, служивших в морских командах в Петербурге и Кронштадте, государь положил резолюцию: «Его Высочеству генерал-адмиралу не следовало с подобным представлением и входить в Комитет министров, не испросив на это моего разрешения, так как резолюция моя ясно относилась только до гвардии».