Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

А между тем Нуайон не был королевским городом, и епископ пользовался там властью, которая в то время только усиливалась. Но именно его жители противопоставляли епископу короля; они говорили, что- «держат свою коммуну от короля» и требовали, чтоб их судил парижский парламент [887] СDXI, стр. 103 (год 1265). . В Бовэ, другой коммуне, учрежденной когда-то против воли епископа, положение было приблизительно такое же. В начале царствования Людовика Святого, так как «большие и «малые» не могли столковаться между собой относительно мэра, Бланка Кастильская пожелала водворить в этом городе порядок и навязала ему мэра не из местных жителей. Народ и епископ обратились против нее. Тогда молодой Людовик IX вошел в город и наказал его жителей (в 1233 г.). Епископ, взбешенный вмешательством короля, наложил интердикт на Реймскую провинцию, но безуспешно. Это было для Бовэ началом монархической опеки [888] CCCXC, стр. 69–77. . И городу пришлось поплатиться за нее большим финансовым дефицитом. Можно было бы сослаться еще на целый, ряд примеров вмешательства короля и его людей в дела не домениальных городов [889] Кагор: СCLXIII, стр. 127 и сл.; Лимож: LXXII, II, № 1960; Шабли: там же, № 2016; Монпелье: CDLXXI, стр. 183 и сл. . Следовало бы иметь возможность окисать также отношение Альфонса де Пуатье к городам своего удельного княжества, его административный гнет, денежные вымогательства, распрю с городом Тулузой [890] CDLXXV, стр. 554 и сл.; СХСI, стр. 504 и сл. . В общем, горожане утратили часть своей независимости и должны терпеть все возрастающие денежные требования, но покровительство Капетингов было выгодно всему населению городов, и общее благосостояние их увеличивалось. Тогда было основано много «новых городов» (« villeneuves ») в королевстве, что свидетельствовало об экономическом прогрессе и о том, что городская жизнь притягивала к себе население [891] CCCXV, стр. 72–73; CXCI, стр. 512 и сл.; CDLXXV, стр. 566 и сл. .

История отношения королевской власти к крестьянам и сельским общинам, в XIII в. мало известна. Невидимому, королевская власть держалась по отношению к ним консервативной политики, в то же время вмешиваясь в их дела больше, чем прежде, в частности в дела, касающиеся общинных пастбищ и прав пользования [892] CDLXXI, гл. V. . Увеличивали оброки, военные повинности, подати [893] Бесчисленные жалобы по этому поводу в документах, относящихся к ревизиям Людовика Святого. , но зато обеспечили крестьянам огромное благо — безопасность. Улучшение полиции, прекращение сеньориального разбоя дали сельскому населению довольство, которым оно не пользовалось с незапамятных времен. XIII век был для крестьян временем подъема материального и морального, а для французской земли временем значительной распашки новых участков, улучшения культуры и, можно думать, увеличения народонаселения. Дух порядка и авторитета, которым проникнута была королевская власть, являлся, несомненно, главным фактором этого возрождения.

Естественно, этот период благоденствия был также периодом многочисленных отпусков на волю сервов. Они получили свободу в королевском домене, а также в других местах, там, где они были достаточно богаты, чтобы купить ее. Людовик Святой был первый король, который производил коллективный отпуск на волю целых деревень, населенных сернами, за известный процент с имущества каждого освобождаемого; сотни деревень, многие тысячи хозяйств получили от него это благодеяние, доставившее казначейству немедленную прибыль [894] CLXXVIII, стр. 60 и сл.; CCXLVIII, етр. 390 и сл.; DСIII, стр. 36 и сл.; CDIX, стр. 172 и сл. .

Освобождение сервов, несмотря на пышные формулы королевских грамот, являлось лишь. фискальным приемом. Но тем, что он хотел мира и справедливости, Людовик Святой снискал королевской власти в деревнях такую популярность, которой она, без сомнения, никогда не пользовалась. Мы имеем разительное доказательство этому. В 1251 г., когда стало известно о бедствиях короля в Египте, пастухи и крестьяне (« pastourеаuх ») в ответ на призыв одного фанатика поднялись на всем северо-востоке королевства, чтобы присоединиться к королю. Бланка Кастильская поощряла их, веря, что эти несчастные, более великодушные, чем клирики и дворяне, действительно пойдут освобождать ее сына. Но они были лишены средств и принялись грабить. Крестовый поход «пастушков» (« pastoureaux ») кончился плохо. Но он — остался, по справедливости, знаменитым, как проявление любви мелкого люда во Франции к доброму королю [895] CDLXXII, стр. 290 и сл. . «Все его любят», — писал капеллан Людовика IX, Гиберт де Турнэ [896] ХXVI, стр. 501; письма Троарнского аббата в XXX, № 803. .