Сергей Мезин - Дидро и цивилизация России [litres]

Канадский литературовед Эмиль Лизе выявил еще 19 относящихся к «Mélanges» страничек, не вошедших в переплетенный для императрицы сборник [40] Lisé É . Mémoires inédits de Diderot a Catherine II // Dix-huitième siècle. 1978. № 10. P. 191–222. Свою находку историк сделал в Центральном государственном архиве древних актов (ныне – Российский государственный архив древних актов). Эти дополнения вошли в том политических сочинений Дидро, подготовленный Л. Версини: Diderot D . Oeuvres. T. 3. Politique / Éd. Laurent Versini. Paris: Robert Laffont, 1995. . Эта находка позволила уточнить содержание и график бесед Дидро с Екатериной. Она дает основания утверждать, что встречи не прекратились в декабре 1773 года.

Между тем Екатерина II стала своеобразной persona non grata в советской историографии. Поэтому внимание исследователей переключилось на связи великого просветителя с русской культурой и ее деятелями, развивалась идея о глубоком интересе Дидро к России, ее природе и людям. Самый значительный повод для разработки этой темы дала публикация, появившаяся в 1932 году в… русском эмигрантском издании.

Вообще историки русского зарубежья, продолжавшие традиции дореволюционной историографии, внесли некоторый вклад в разработку интересующей меня темы. После опубликования во Франции полного текста замечаний Дидро на «Наказ» Екатерины (1920) вопрос о взаимоотношениях философа и императрицы затрагивал Антоний Васильевич Флоровский [41] См.: Флоровский А. В. Две политические доктрины («Наказ» и Дидро) // Труды IV съезда академических организаций за границей. Белград: Русский научный институт, 1929. Ч. 1. С. 113–129. . В частности, он обратил внимание на конкретный характер многих замечаний философа (осуждение Петербурга, указание на слабое развитие внешней торговли и промышленности, недостаточное состояние медицины и т. д.), что свидетельствует о знании Дидро некоторых сторон русской действительности. Исследователь екатерининского «Наказа» Флоровский, проанализировав «Замечания» («Observations») Дидро, пришел к парадоксальному выводу, что Екатерина в своей законодательной деятельности находила вдохновение в трудах французских просветителей, но при этом дух Просвещения оставался ей чужд: «здесь столкнулись, конечно, два разных мира, мир мысли свободной и свободолюбивой и мир мысли, связанной традицией и вкусом к просвещенному властвованию» [42] Там же. С. 129. .

В эмигрантском сборнике Общества друзей русской книги в Париже была опубликована статья библиотекаря Национальной библиотеки Жана Порше [43] Порше Ж. Русские книги Дидерота в Париже // Временник Общества друзей русской книги в Париже. Париж, 1932. Вып. 3. С. 123–138. Репринт: М.: Собрание, 2007. С. 371–386. , давшая ценный материал для характеристики знаний Дидро о русской культуре и роли братьев Нарышкиных как информаторов философа. Примечательно, что французский библиотекарь более сдержанно, чем впоследствии советские историки, оценивал степень знакомства Дидро с русским языком и литературой. Тем не менее его окончательный вывод звучит вполне оптимистично: Дидро «не терял времени, и… при помощи своих друзей… усердно изучал Россию» [44] Там же. С. 138. . Материалы о русских книгах Дидро, свидетельства интереса философа к русской литературе и русскому языку заставили взяться за перо целый ряд советских авторов конца 1940-х – 1950-х годов.

Основываясь на найденной Порше в Национальной библиотеке собственноручной «Росписи русских книг», принадлежавших Дидро, Владимир Иванович Чучмарев развивал идею о глубоком интересе философа к русской культуре и русскому языку [45] Чучмарев В. И. Французские энциклопедисты XVIII века об успехах развития русской культуры (По новым материалам) // Вопросы философии. 1951. № 6. C. 179–193; Он же. Об изучении Дени Дидро русского языка (По новым материалам) // Вопросы философии. 1953. № 4. С. 192–203. . Однако материал подан автором с националистическим нажимом и антизападными выпадами, что позволило американскому критику усмотреть в статье Чучмарева проявление идеологической пристрастности, характерной для периода холодной войны [46] Miller A . The Annexation of a Philosophe. P. 407. . В статьях Чучмарева присутствует ряд необоснованных положений и допущений. Например, о том, что Дидро оказался таким же последовательным русофилом, как Вольтер, что он восторженно принял вольтеровскую «Историю Российской империи», что он был поклонником трудов М. В. Ломоносова, якобы «опережавших историческую науку своего времени», и т. д.