Сергей Мезин - Дидро и цивилизация России [litres]

В вводных очерках и комментариях Павла Исаевича Люблинского (1882–1938) содержалась известная на тот период информация об истории публикуемых текстов. Кроме того, он впервые правильно атрибутировал «Опыт об образовании в России» Ф. М. Гримма, который до тех пор ошибочно приписывался Дидро. Также обращает на себя внимание мысль автора о том, что «советы французского философа не прошли для Екатерины совершенно бесследно» [24] Дидро Д . Собрание сочинений. Т. X. С. 48, 266–268; см.: Карп С. Я. Французские просветители и Россия. Исследования и новые материалы по истории русско-французских культурных связей второй половины XVIII века. М.: ИВИ РАН, 1998. С. 188–189. .

Гораздо более тенденциозными оказались отклики на издание россики Дидро. Если в статье А. И. Молока констатировались (не без оснований) симпатии Дидро к русскому народу, то в рецензии Бориса Песиса идея величия России уже звучала как лейтмотив, а Дидро выступал в качестве критика загнивающего Запада [25] Песис Б. Великий французский философ, друг России // Огонек. 1947. № 49. С. 28. .

Не лишена интереса рецензия Александра Ивановича Казарина, хотя ее автор и склонен к навешиванию политических ярлыков. В ней Дидро рисовался как наивный защитник общечеловеческих идеалов. Он обвинялся в «непростительной для мыслителя такого масштаба наивности» и даже в «недостаточном» (по сравнению с физиократами) знании политической экономии. Казарин заявлял, что Екатерина II сумела обольстить и одурачить философа. Без тени сомнения рецензент утверждал, что в сочинениях Дидро о России «говорится очень мало»: «Великий просветитель плохо знал нашу страну, хотя и любил (!) ее». Все эти утверждения выглядели бы легковесно и претенциозно, если бы не тот факт, что советский политэконом едва ли не первым обратил внимание на то, что в сочинениях Дидро присутствует « программа цивилизации страны » (курсив мой. – С. М .) [26] Казарин А. И. Дидро как политический мыслитель // Известия Академии наук. Отделение экономики и права. 1948. № 3 (май – июнь). С. 215. .

Между тем для французской и мировой историографии темы «Дидро и Россия» особое значение приобрела книга Альбера Лортолари [27] Lortholary A. Les «Philosophes» du XVIII siècle et la Russie. Le mirage Russe en France au XVIII siècle. Paris: Boivin, 1951. , надолго определившая отношение западных исследователей к взаимоотношениям французских просветителей с Россией. Глубокий скептицизм в отношении любых социальных проектов и экспериментов, обстановка противостояния Востока и Запада, общая атмосфера холодной войны, несомненно, повлияли на подход автора к историческому материалу. В своем исследовании Лортолари подчеркивает огромное различие между «русским миражом», творимым в трудах просветителей (как полагал историк, это делалось не вполне бескорыстно), и реальной Россией – отсталой страной с реакционным и агрессивным правительством. Хотя Лортолари мог лишь предполагать, какие страницы «Философской и политической истории заведений и торговли европейцев в обеих Индиях» Рейналя были написаны Дидро, он верно указал на те критические пассажи о России из издания 1774 года, которые свидетельствуют о скептических взглядах философа накануне путешествия в Петербург. Автор утверждал, что у Дидро «не было больших иллюзий относительно России и русских. От этого его надежно предостерегали частые беседы с теми, кого он называл „прибывшими из России“, книга Шаппа д’Отроша, откровения разочарованного Фальконе, а возможно и Рюльера» [28] Ibid. P. 213. . Однако корреспондент и собеседник императрицы – утверждал Лортолари – легко и охотно предавался иллюзиям, когда это было ему выгодно. Он верил, что Екатерина может исправить положение в России. При этом, считал Лортолари, Дидро и до и после путешествия мало знал Россию: нигде не был, ничего не видел, кроме «искусственного», «космополитического» Петербурга, где он жил малое время, притом плохо себя чувствовал, не знал языка и т. д. Мечтатель, который ничего не видел и не слышал, Дидро спрашивал о России людей, которые были заинтересованы в том, чтобы ему лгать. Много раз подчеркнутая наивность «философа» (последнее слово Лортолари всегда брал в кавычки!) является своеобразным лейтмотивом всей главы, посвященной Дидро. Автор пришел к выводу, что в своих беседах Дидро и Екатерина расходились во всем: «Отныне все их разделяло» («Tout les séparait désormais»). «Философ» вскоре понял бесполезность своих наставлений монарху и перестал писать «записки» для Екатерины после 3 (14) декабря, хотя их встречи продолжались [29] Э. Лизе позже обнаружил в архиве и опубликовал «записки», составленные Дидро после указанной даты. См.: Lizé É . Mémoires inédits de Diderot à Catherine II // Dix-huitième siècle. 1978. № 10. P. 191–222. . Итог визита Дидро в Петербург Лортолари подвел в двух словах: «позорный провал» («échec mortifiant»).