Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

94

95

ИЗОЛЯЦИЯ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

Обратной стороной медали была изоляция простонародной культуры. Она не исчезла, но оказалась в стороне от жизненных, движущих, творческих сил; замкнувшись в изоляционизме, подозрительно встречающем все иностранные новшества, она застыла, окаменела. Главная ответственность за это принадлежит старообрядцам - именно они придали традиционной народной культуре ее недвижный, консервативный характер. Действительно, они составляли самый образованный (в московских религиозных традициях) слой простонародья; кроме того, преданность своим верованиям и обрядам, уважение старых церковных ритуалов и обычаев лучше, чем всех остальных, подготовили их к сопротивлению попыткам обращения, проводимым официальной Церковью. Староверы сохранили от XVII века стиль и технику иконописи и миниатюр, иллюстрирующих Священное Писание, убранство церквей. В своей изоляции они сохранили традиционные народные мелодии, образы, язык и поэзию (или в случае необходимости создавали новые в том же духе). Не всякая допромышленная народная культура консервативна, отказывается развиваться и принимать нововведения. Русскую народную культуру сделали особенно недвижной старообрядцы, они способствовали сохранению ее традиционных форм и содержания вплоть до второй половины XIX века. Как это хорошо показал В. Тетерятников, когда старообрядцы и крестьяне стали наконец принимать участие в жизни Империи (в том числе в ремесле и промышленности) ради удовлетворения нужд потребителя из народа, когда, в свою очередь, верхи проявили любопытство и влечение к "национальным" традициям - в мире старообрядчества было почерпнуто много образцов для подражания 3.

96

Эта сознательная, добровольная, упорная самоизоляция народной культуры, находившейся во власти старообрядчества, породила "две нации", два мира с различными культурами, между которыми почти не было взаимопроникновения, даже если их жители повседневно соприкасались друг с другом и поддерживали постоянные отношения.

Несмотря на то, что этот вопрос еще не достаточно изучен, мы должны сделать принципиальное замечание. Не надо упускать из виду, что разрыв между народом и верхами был относительным и постепенно уменьшался по мере того, как современная русская культура проникала в провинциальные круги в течение XVIII века. Но еще в первой половине этого века были пробиты бреши в "великой стене", которая отделяла принимавшие западный образ жизни верхи от народных масс. Как бы парадоксально это на первый взгляд ни казалось, пробиты они были благодаря крепостному праву. Растущая потребность провинциальных дворян жить по-европейски заставила их использовать крепостных - бесплатную, "барщинную" рабочую силу, - чтобы окружить себя предметами обихода западного типа и создать тот европейский образ жизни, к которому они стремились. Крепостным для этого приходилось научиться новым для себя вещам. Самые богатые и самые предприимчивые дворяне отдавали своих крепостных в обучение к иностранцам или европеизированным русским ремесленникам. Молодых крестьян разлучали с семьей и родной деревней и отправляли в город для обучения у ремесленников или художников, а затем брали слугами в дома крупной аристократии. Некоторые из них проявили большие таланты в различных областях ремесла и даже искусства,

97

нам известны некоторые исключительные случаи художников, декораторов, музыкантов, актеров или танцовщиков, вышедших из крепостных крестьян и прославившихся на всю страну. Они не только принесли славу своим владельцам, но и стали украшением жизни светского общества в столицах и в провинции. Нет нужды подчеркивать, сколько унижений и травм как в психологическом, так и в социальном плане приносила жизнь крепостного художника - это широко освещено "аболиционистской" литературой, народническими и либеральными романами, повестями и поэмами конца XVIII - начала XIX веков. Литературные описания подтверждаются автобиографическими свидетельствами и мемуарами, где открывается ужасающее существование этих несчастных крестьян, вырванных из своего мира, ввергнутых в "современную", "освобожденную" культурно-социальную среду, чтобы зачастую оказаться вновь отброшенными на дно психологической и материальной нищеты крепостного состояния. Многие из них, не в силах вынести такие муки, кончали самоубийством. Но, какое бы сострадание и возмущение ни вызывал этот аспект их существования, не на него я хочу обратить здесь внимание. Важно, что эта деятельность прямо столкнула представителей народа с новой культурой и образом жизни на западный образец. Через ремесленников и художников крепостного происхождения деревня знакомилась с новыми обычаями и вкусами, новые нормы становились для многих крестьян образцом для подражания, способом выставить себя в выгодном свете перед господами и перед другими крестьянами. Косвенно, зачастую невольно, но часть крестьянского населения приняла новую культуру, особенно в Москве и ее окрестностях, где находилось большинство поместий и усадеб богатого придворного и служилого дворянства.