Александр Кравчук - Перикл и Аспазия

Семьдесят пять лет назад спартанцы выступали точно с таким же требованием. Тогда их удары были направлены против Клисфена Алкмеонида, отца афинской демократии, а теперь — против его родственника, укрепившего власть народа. В обоих случаях преступление, совершенное в 630 г. до н. э. родом Алкмеонидов, отравляло своим ядом жизнь последующих поколений. Теперь, в 431 г., спартанцы рассуждали следующим образом: «Три судебных процесса скомпрометировали Перикла. Дело Фидия показало, что, если даже Перикл и не замешан в краже слоновой кости, он тем не менее знал о святотатстве. Обвинение Анаксагора в безбожии напомнило афинянам, что этот человек — учитель Перикла. Аспазию, его любовницу, обвинили в сводничестве. И хотя многие не верят в это, зерно подозрения брошено в подготовленную почву. Наверняка есть такие люди, которые готовы поверить во все просто из нелюбви к Периклу. Великий вождь афинского народа показал свое бессилие. Одного из обвиняемых наказали. Другой бежал. Аспазию Перикл защитил слезами, выставив себя на посмешище перед всей Элладой. Коль скоро троп Олимпийца расшатан изнутри, надо подтолкнуть его извне и повадить. Пора напомнить афинскому люду, что Перикл не только сообщник святотатца, ученик безбожника, любовник распутницы, но и человек, в чьих жилах течет кровь рода, запятнавшего себя преступлением. Потребуем от афинян, чтобы они очистили свой город от преступников, проклятых богами. Каждый поймет, кого мы имеем в виду, даже если имя стратега и не будет произнесено.

Мнения в народном собрании, конечно, разделятся. Те, кому Перикл стал поперек горла, и кто не желает войны, используют появившийся у них шанс. Может быть, удастся отправить Перикла в изгнание. Это полностью изменило ситуацию. К власти придет Фукидид, а с ним вполне можно договориться. Даже если ничего не получится, все равно на имени афинского вождя появится новое несмываемое пятно. Кроме того, все эллины узнают, что подготавливаемая нами война будет вестись против проклятого человека».

В сущности, в результате длительных и бурных обсуждений, которые вели в Спарте начиная с осени 432 г. представители союзных государств, вопрос о войне уже был решен. Особенно рьяно на ней настаивали послы Мегары и Коринфа. Что касается самих спартанцев, то среди них сначала не было единодушия. На собрании всех полноправных граждан рассуждали о том, действительно ли афиняне нарушили мир, вмешавшись в дела Керкиры и Потидеи, и стоит ли объявлять им войну. А каковы шансы на победу в ней? Даже один из спартанских царей, Архидам, уговаривал сограждан поступить рассудительно и сначала провести переговоры: «Поверьте старому и опытному человеку — война будет очень — тяжелой. Афины господствуют на море. Они богаты и населения имеют больше, чем какое-либо из эллинских государств, это принимая во внимание только Аттику, а ведь они еще распоряжаются силами союзников. Между тем наш флот значительно слабее афинского, потребуется много времени на его усиление. Нет у нас и денег (ни в казне, ни у частных лиц). Да, наше войско превосходит противника, мы могли бы вторгаться в Аттику и грабить ее. Однако местные жители спрячутся за городскими стенами, и все, что им нужно, доставят морским путем. А как оторвать от них союзников, коль скоро у нас нет флота? Нет, я не верю, чтобы эту войну можно было выиграть старым способом, ограничиваясь разоренном вражеской страны. Наше противоборство растянется на долгие годы. Поэтому я считаю, что сначала нам надо начать переговоры и решительно выступить на них в защиту наших союзников. Одновременно мы должны вооружаться и приобретать себе друзей во всех государствах, как эллинских, так и варварских. Но самое главное, по моему мнению, — собрать необходимые средства. Это даже важнее, чем вооружения. Своим величием наше государство обязано неспешности действий. Той неспешности, которая является следствием осмотрительности. Так давайте проявим ее еще раз, не дадим втянуть себя в опасное предприятие; будем помнить, что от решения, которое мы сейчас примем, зависит судьба тысяч людей и многих государств! Поэтому я предлагаю отправить в Афины наше посольство, а мы тем временем со всей эпергией займемся вооружением и сбором денег».

Однако сразу после Архидама в поддержку войны решительно выступил один из эфоров. Было постановлено провести открытое голосование: граждане должны перейти на ту или другую сторону площади в зависимости от того, за мир они или за войну. Побудительным мотивом решения для большинства явилась боязнь прослыть трусом. После подсчета людей по обеим сторонам площади официально объявили: граждане Спарты признали афинян виновными в нарушении мирного договора. Вслед за этим были собраны представители всех государств — членов Пелопоннесского союза. Одновременно в Дельфы к пророчице Аполлона отправилось посольство. Оно принесло следующий ответ: «Если мы напряжем все силы, то обязательно победим. Бог обещал сражаться на нашей стороне».