Александр Пресняков: Московское царство

I

В первичной формации своей Московское государство было политической организацией Великороссии. Ядро, легшее в основу этой организации, Ростово-Суздальская область, выделено географически на карте Восточной Европы обширной лесной полосой. Занимает она, приблизительно, район волжско-окского междуречья, бассейны Клязьмы, Москвы-реки и средней Волги от устьев Тверцы до устьев Оки. Ветлужский лес на востоке, леса по водоразделу между бассейнами Волги и Северной Двины на севере, Оковский лес, леса и болота между Мологой и Шексной на западе, а на юге лесные пространства, связанные с Брянскими и Муромскими лесами, очерчивали территорию Ростовско-Суздальской области. С юга к ней примыкали рязанские и черниговско-северские области, с запада – смоленские и новгородские земли, на север тянулись обширные волости Великого Новгорода, на восток – поселения финских племен. Местная политическая жизнь зародилась тут, в Ростовско-Суздальской земле, «низовой» для Великого Новгорода, «залесской» для киевского юга, со времен Владимира Мономаха, когда он прислал на Ростовское княжение сына Юрия, прозванного Долгоруким. Только с этой поры, с двадцатых годов XII века, дают наши старые летописи кое-какие известия о русском северо-востоке. Такое состояние наших сведений о древнейших временах великорусской жизни создало иллюзию, что сама Ростовская земля была еще в XII веке более инородческим, чем русским краем, колонизируется заново во времена Юрия Долгорукого и его сына Андрея под руководством и по почину княжеской власти. На деле нетрудно заметить при более тщательном анализе данных северного летописания, такие черты северно-русского быта во времена Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского, которые свидетельствуют о значительной сложности общественного быта Ростовской области в XII веке. Рядом с князьями стоит влиятельное и зажиточное боярство, а городские центры, даже второстепенные, украшаются белокаменными храмами, архитектурные формы которых и скульптурная отделка составляют одну из значительнейших страниц истории древне-русского искусства. И ценность строительного материала, который приходилось привозить Волгой из Камской Болгарии, и выработка своеобразного и художественно-значительного стиля указывают на такой уровень местных материальных и культурных средств, который немыслим в условиях первоначальной колонизации полудикого края. А сила местного землевладельческого боярства, которое вызвало на суровую борьбу Андрея Боголюбского и сгубило его, а по его смерти властно руководит кровавой усобицей и борьбой претендентов на княжескую власть, черта того же уклада общественных и экономических отношений, какой наблюдаем в ту же пору и в южной Руси. XII век повсюду на Руси время роста боярского землевладения, боярского влияния и боярских привилегий. В ту пору уже сложились и окрепли на великорусском севере основы социального строя, характерные для него и в следующие столетия.

К XII веку жизнь русского северо-востока была уже достаточно напряженной, чтобы потребовать особого внимания княжеской власти. Первые князья оседают тут не на сыром корню мирной колонизационной работы, а в боевой обстановке международного торгового пути. Великороссия раскинулась на стародавнем транзитном Волжском пути, и при первых ее князьях определился особый путь ее внешних интересов, который, в значительной мере, останется характерным для нее на ряд столетий. Их основная черта – обеспечить за собой господство на путях с Запада на Восток, от Балтийского моря в Поволжье, и закрепить его властью «низовских» князей над Великим Новгородом, с одной стороны, а с другой – защитой свободы торговых и колонизационных путей в юго-восточном и восточном направлениях, вниз по Волге и в инородческие земли к Уралу, манившие промысловыми богатствами.

За жизнь двух поколений политический уклад Великороссии получил определенную, хотя еще элементарную и слабо спаянную форму. Великороссия сложилась в две крупные системы – Новгородскую и Ростовско-Суздальскую. Ростовская земля пережила во времена Юрия Долгорукого явление, характерное для ранней истории Великороссии – сдвиг своего политического центра из Ростова в Суздаль, как при Андрее Боголюбском из Суздаля во Владимир. Южная граница, рязанские и черниговские отношения, бассейн ОКИ притягивают к себе деятельную княжескую силу. При Всеволоде III, по прозвищу Большое Гнездо, слагается великорусское великое княжество с центром во Владимире на Клязьме, Владимире Залесском. При нем утвердилось значение термина «великий князь» как политического титула и очерчен круг его политического главенства - пределами тогдашней Великороссии. Всеволоду III удалось привести рязанских князей в полную от себя зависимость (одно время Рязанской землей правили его наместники), как и князей муромских. Великому князю подвластен и Новгород, куда он посылает княжить сыновей и племенников. У современников его слагается определенное представление о единой политической организации, которую они называют «Великим княжением Владимирским и Великого Новгорода». Обе упомянутые политические системы действительно связаны крепкими политическими и экономическими узами. Суздальские торговые пути были необходимой артерией новгородской торговли. По ним шел вывоз товаров из Камской Болгарии, из Рязанской земли, из самой Суздальщины, и сбыт западных, частью южных товаров в обмен, а без поволжского хлеба Новгород вовсе не мог прожить. Торговля «без рубежа» со всей Великороссией была основным условием новгородского благосостояния и сильным орудием «низовской» княжеской власти для поддержания зависимости Новгорода от Владимирского центра. Зато владимирские великие князья берут на себя оборону западных пределов. Торговые горда – Новгород и Псков – не могли обойтись своими силами, без великокняжеской поддержки и боевого руководства, в борьбе против наступления шведов и ливонских немцев. Так и на юге. Борьба со степными кочевниками и восточно-финскими племенами держала в постоянном напряжении рязанские и муромские силы, и опора в остальной Великороссии была для них такой же неизбежной необходимостью, как и для Новгорода. Так интересы экономических отношений и внешней самообороны создают первые, еще незрелые, формы объединения Великороссии под главенством одной руководящей политической власти в раннюю пору великорусской истории.