Бронислав Бачко - Как выйти из террора? Термидор и революция

Неоценимо и то, чем это исследование обязано Жану-Клоду Фавезу, верному другу, моему основному собеседнику и первому читателю этой книги, его интеллектуальной требовательности и трезвости исторических суждений.

Эта книга посвящена моей жене; пока она еще была жива, ее присутствие и ее помощь ежедневно поддерживали меня и позволяли преодолевать большие трудности, которые лишь возрастали, по мере того как продвигался этот труд; после ее смерти память о ней заставила меня, несмотря ни на что, закончить работу над этим текстом.

«Сегодня, в понедельник, во второй половине дня, Робеспьер и 21 человек, участвовавший вместе с ним в заговоре, предстали перед Революционным трибуналом, который утвердил им смертные приговоры: поскольку они были поставлены вне закона, не было необходимости организовывать судебный процесс. Было решено, что их казнят на площади Людовика XV, ныне площади Революции. Их везли туда по улице Сент-Оноре, и повсюду народ, с негодованием осознавший, как они его обманывали, осыпал их оскорблениями. Им отрубили головы в 7 часов вечера. В 24 часа все было кончено; и едва ли те, кто хотел перебить 60 тысяч человек в Париже, ожидали, что умрут столь быстро. Вот как Господь погубил негодяев в тот самый момент, когда они претворяли в жизнь свои планы.

Душой этого заговора были Робеспьер и другой негодяй — Кутон, который ему помогал. Говорят, он хотел провозгласить себя королем в Лионе и других департаментах и жениться на дочери Капета... Как только обычный человек может задумать такое! Честолюбивый негодяй, вот куда тебя привели твоя гордыня. Глава заговора умирает, и все рушится вместе с ним» [3] Journal de Célestin Guittard de Floriban, bourgeois de Paris, sous la Révolution / Présenté et commenté par R. Aubert. Paris, 1974. P. 437-438. .

Селестен Гиттар де Флорибан, рассказывающий таким образом о событиях 9 и 10 термидора, является неоценимым свидетелем. Он записывает в своем дневнике мельчайшие подробности своей жизни — жизни все более и более разоряющегося рантье в революционном Париже. Он без устали ходит по улицам в поисках последних новостей, читает плакаты и газеты, участвует в спорах собирающихся на площади Карусели. Он еще и потому так падок на различные слухи, что принимает их с поразительной доверчивостью, порой заставляющей задаваться вопросом, истинна она или притворна. Он радуется аресту Эбера, «выпускавшего листок под названием Père Duchesne»: «Какое же великое счастье, что этот заговор был раскрыт, и надобно лишь надеяться, что все его главари станут известны». Двумя неделями позже, 16 жерминаля II года, он поздравляет себя с раскрытием другого заговора. «Бесчисленное число народа собралось на площади», где отрубили головы «пятнадцати весьма известным заговорщикам», а «главой этого заговора» был Дантон. А вот и еще один заговор: Шометт, «молодой человек тридцати одного года от роду, хорошо образованный и весьма умный... встал во главе заговора, чтобы удушить Национальное собрание. И получил сегодня вместе со своими сообщниками то, что они все заслуживали, — смерть. В какой хаос могли бы они ввергнуть Францию». 4 флореаля Гиттар вместе со своей секцией отправляется в Конвент, чтобы «поздравить депутата Колло д'Эрбуа и Робеспьера» с тем, что они избегли смерти от рук «убийцы Амираля» и Сесили Рено, «еще одной одержимой дьяволом»; к превеликому счастью, «оба были арестованы» [4] Journal de Celestin Guittard de Floriban, bourgeois de Paris, sous la Revolution. P. 326, 334, 337-338. . А месяцем позже он совершенно не удивляется казни того же самого Робеспьера, равно как и известию, что тот хотел провозгласить себя королем.

Однако Гиттар, при всем своем легковерии, был не единственным, кто не усомнился в этой поразительной новости. Жорж Дюваль, молодой клерк, работавший у нотариуса в термидоре II года и ставший несколькими месяцами позже одним из вожаков «золотой молодежи», уверяет в своих мемуарах, что после казни Робеспьера «прошел слух — все современники тогдашних событий об этом помнят, — что он осмелился возжелать руки сироты из Тампля, и есть сведения, что этот слух не был беспочвенным. И если он и впрямь замыслил столь дерзкий план, то без сомнения ожидал, что мадам Елизавета, будучи обязана ему жизнью, замолвит за него слово перед своей августейшей племянницей. Робеспьер, убийца Людовика XVI, муж дочери Людовика XVI! И, без сомнения, наследник его трона» [5] Duval G. Souvenirs thermidoriens. Paris, 1844. T. 1. P. 146. Дюваль уверяет, что «Робеспьер ополчился на англичан лишь для того, чтобы вызвать ненависть к ним у черни и скрыть под густой вуалью секретные переговоры, которые он с ними вел, чтобы в один прекрасный день воссесть с их помощью на трон Людовика XVI, освободившийся благодаря его немалым усилиям 21 января 1793 года» (Ibid. Р. 201 - 202). . Жорж Дюваль — бесстыдный пасквилянт, выдававший за правду все слухи, ходившие по революционному Парижу. Таким образом, когда он пересказывает выдумки и слухи, на его свидетельство можно положиться. В данном случае перед нами лжец, вполне заслуживающий доверия.