Александр Борисов - Три века российской полиции

Земская стража на Руси в Смутное время

Челобитная торговых иноземцев о вырубке леса на большой Ярославско-Вологодской проезжей дороге, на обе стороны по 50 сажен, между Ухорским и Обнорским ямами, по случаю разбоев и грабежей в этой местности

Великим государям царям и великим князьям Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу и великой государыне, благоверной царевне и великой княжне Софье Алексеевне <���…> бьют челом окрестных государств торговые иноземцы аглечени, галанцы, анбурцы и прочие, которые по вся годы к городу Архангелску приезжают с торгами своими по вашей, царского величества, милости, по жалованным и проезжим грамотам для торгового своего промыслу. Ездим мы, иноземцы, с Москвы, к городу и от города, с товары своими, для торгового своего промыслу; а дорогою нам, иноземцам, меж Москвою и Вологдою чинится от воровских всяких людей и от разбойников пограбление, и смертное убивство, и конечное разорение, от чего многие от нас, иноземцев, також и от русских людей, пришли к конечному разорению и великой нищете, как о том явно вам, великим государям, наше разорение, и от воров смертное убивство, и пограбленье в прошлом, во 190 году, иноземца Родиона Гутмана и денег, что отняли больше десяти тысяч рублев. И в тех, государи, местах был великий и глухой лес, и в том воровские люди всегда пристань держали, и тот, государи, лес, по вашему, великих государей, указу, по обе стороны проезжей большей дороги ныне высечен, и в тех местах воровским людем такого пристанища ныне не стало; а между городы Ярославлем и Вологдою по большой дороге, между Ухорским и Обнорским ямами, такие ж великие, непроходимые, темные леса, в которых ныне держатся також многие воровские люди и разбойники, и всяких чинов, и нас, торговых людей, как и в нынешнем, во 196 году, в Генваре месяце, каргопольца Алексея Усталкова, будучи на той большой дороге между Вологдою и Ярославлем, близко Телячьему яму, между <���…> Стародворским и Миндюкиным, воры розбили и животы пограбили. И за тем мы, иноземцы, вельми опасны ехать к Архангельскому городу и назад к Москве, и от таких разбойников и воров вашей, великих государей, казне в пошлинах чинится великой недобор, а нам, иноземцам безторжица большая. Милосердые великие государи, цари и великие князи <���…> пожалуйте нас, иноземцев, велите, государи, тое большую проезжую дорогу между Ухорским и Обнорским ямами те дикие и глухие леса высечь и прочистить по обе стороны большой проезжей дороги по пятидесяти сажен и о том послать свою великих государей грамоту на Вологду, чтоб для того послать нарочно человека добра для высечки того лесу и прочистки той большой дороги, чтоб нам, иноземцам, и русским торговым людям от таких воров впредь в конечном разорении не быть и в вашей, великих государей, казне в пошлинах недобору б не было. Великие государи, смилуйтеся.

(Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. — Т. 11. — С. 333–334.)

Самое интересное заключается в том, что подобные полюбовные сделки осуществлялись не скрытно, не келейно, а оформлялись письменно. Об этом свидетельствует указ Михаила Федоровича от 1617 г.: «Которые истцы с разбойниками или с приводными людьми с поличным в разбойных делах, не дожидаясь указу, станут мириться и мировые челобитные (выделено нами. — Авт. ) в приказ приносить, то этот их мир не в мир ставить и разбойников наказывать по государеву указу кто чего доведется; а с истцов за то пеню брать, смотря по делу: не мирись с разбойниками».

Указ 1617 г. не возымел действия, и 9 июня 1646 г. последовал очередной — о запрещении мировых по разбойным делам, гласивший: «Которые исцы с разбойники и приводными людьми с поличным в разбойных делех, не дожидаясь указу, учнут миритца и мировые челобитные учнут в приказ приносить, и тот их мир в мир не ставить, и татем и разбойником указ чинить по прежнему уложенью, хто чево доведутца. А исцом за то пеня чинить, смотря по делу».

Однако сломать традицию было не просто. И даже в XVIII в., когда в стране уже существовала регулярная полиция, правительству не раз приходилось напоминать о недопустимости мировых по уголовным делам.

Мировая запись черного попа Никандра с крестьянами Белозерской Тунбажской волости, убившими сына его, священника Луку; 1640 г.

Се яз черной поп Никандр Никитин, сын Попов, Тунбажския волости Курысской постриженик, и своими с детьми, с попом с Федотом Тунбажские волости Николы Чюдотворца, да сыном с Опаньею да с Васильем, дали есми запись мировую на собя и детей своих в том, что в нынешнем во 148 году, апреля в 23 день, после обедни у Николы Чюдотворца, после канона мирского, учинился спор у вдового попа сына моего Луки, Тунбажские ж волости, с Михайловыми Кулибакина крестьяны, с Омросом с Семеновым, да с Кирилою с Ермоловым, да с Третьяком Сидоровым, и тот Омрос сына моего, вдового попа Луку, с товарыщи зарезал до смерти; и я было, старец Никандр, вошел на рознимку, и тот Омрос Семенов и меня, старца Никандру, ножем же резал. И я, старец Никандр, со своими детыми его, Омроса, и с товарыши в своем ножевом резанье и сына своего, вдового попа Луки, в резанье во всем простил; и впредь мне, старцу Никандру, своего резанья и сына своего Луки убийства на Омросиме, и на Кириле, и на Третьяке не пытати и не отискивати ни в головных деньгах, ни в похоронных, на них государю не бити челом, окроме государевых пенных, а пени, что будет государь укажет и в том его царьская воля, а яз, старец Никандр, и с своими детьми то дело отдали Богу судити все. И в том есмя я, старец, с своими детьми и мировую запись дали Омросу с товарыши. А мировую запись писал Богдашко Никитин, сын Шкурляев, лета 7148 году, мая в 7 день. <���…> К сей мировой записи черной поп Никандр, в детей своих в Онаньино место да в Васильево, руку приложил. К сей мировой записи поп Федот и руку приложил.