Александр Борисов - Три века российской полиции

(Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. — Т. 2. — С. 60.)

Со временем преступление стало рассматриваться прежде всего как деяние, нарушающее интересы общества и правопорядок, установленный государством. В силу этого роль государственных органов в расследовании и раскрытии преступлений существенно возросла. В XV в. постепенно начинает складываться процессуальная форма расследования преступлений, получившая название «розыск» или «сыск», а в XVI и XVII вв. она становится ведущей. Все расследования теперь производились «государевыми людьми». Они допрашивали обвиняемых, собирали доказательства и т. д. В раскрытии преступлений приветствовались и негласные методы. В частности, по царскому указу от 2 сентября 1695 г. воеводам в городах предписывалось «про воров и разбойников проведать тайно всякими мерами». В качестве основной меры дознания в те времена выступала пытка. «А приведут татя <���…> и того татя пытать», — гласила одна из статей Соборного уложения 1649 г. (XXI, 9). Признание подследственного, пусть даже и под пыткой, считалось неоспоримым доказательством вины и служило основанием для наказания.

В 1556 г. была отменена система кормлений (когда местная администрация содержалась за счет населения), а до этого она вызвала серьезные недостатки в организации борьбы с преступностью. Должностные лица, не получавшие жалованья как такового, прежде всего были заинтересованы в собственном обогащении за счет поборов с крестьян и посадских людей; причем львиную долю поборов составляли судебные штрафы и пошлины. В результате возникла парадоксальная ситуация — наместники и волостели не проявляли интереса к борьбе с преступностью [29] Получение грамоты о неподсудности княжеским чиновникам рассматривалось как величайшая милость. В первом томе «Актов исторических» (СПб., 1841) содержится немало таких документов, относящихся к XV–XVI вв. Например: «Жалованная грамота Рязанского великого князя Олега Иоанновича Солотчинскому монастырю на село Федорково, с освобожденьем зазывных людей от подсудимости княжеским волостелям и от повинностей на три года», ок. 1402 г.; «Данная грамота княгини Марии, супруги нижегородского князя Даниила Борисовича, Спасо-Ефимиеву монастырю на село Омуцкое, с судом, поличным и всеми пошлинами, кроме душегубства», после 1425 г.; «Жалованная грамота великой княгини Марии Ярославовны Чухломскому Покровскому монастырю об освобождении живущих в Усольской волости, с Верховья, монастырских людей, старожильцев и пришлых от дани и пошлин, о неподсудимости их волостелям и тиунам и о неприкосновенности принадлежащих обители соляных варниц», 4 октября 1450 г.; «Жалованная грамота великого князя Василия Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю о том, чтобы радонежские волостели не судили монастырских крестьян, и о сборе с них кормов в пользу тех волостелей», ок. 1455–1462 гг.; «Жалованная несудимая грамота Чухломскому Покровскому монастырю», 5 октября 1518 г. и др. . Провокации и даже фальсификации преступлений (сами по себе преступные) стали обычным явлением. И. С. Пересветов в «Большой челобитной» критикует систему кормлений: «Вельможи царские на городех и на волостех, домышляемые лукавством своим и диавольским прельщением, мертвых из гробов новопогребенных выгребали да те гробы тощи (пустые. — Авт. ) загребали; да того мертвого человека, рогатиною исколовши или саблею иссекши, да кровию измажут, да богатого человека в дом подкинут, да истца ему ябедника поставят, который нимал Бога не знает, да осудивши его неправедным судом, да подворие его и богатство со з дом разграбят» [30] Пересветов И. Сочинения / Подг. текста А. А. Зимина. — М.; Л., 1956. — С. 179. .

Обличал наместников-бояр и знаменитый церковный деятель Максим Грек, который далеко не симпатизировал единодержавной политике Василия III. В своем труде «Слово» (1537 г.) он писал: «Ныне так возобладала страсть иудейского сребролюбия и лихоимства судьями и властителями, посылаемыми благоверным царем по городам <���…> что они даже слугам своим позволяют придумывать всякие неправедные обвинения против людей состоятельных и для этого подкидывают иногда по ночам в их дома разные предметы, а иногда <���…> притаскивают труп мертвого человека и покидают его среди улицы, дабы таким образом, под предлогом якобы праведного мщения за убитого, иметь повод привлечь к суду по делу об убийстве не одну только улицу, но и всю ту часть города, и чрез то получить в виде мерзких и богопротивных корыстей множество серебра. Кто от начала века слышал, чтобы кто-либо из неверных язычников дерзнул на такой богомерзкий способ лихоимства, какой придуман ныне нашими властями?» [31] Сочинения преподобного Максима Грека в русском переводе / Ч. I: Нравоучительные сочинения. — Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1910. — С. 127. . [32] О том, что дело не изменилось в лучшую сторону и много лет спустя, можно судить по тому факту, что царскими грамотами от 31 мая 1615 г. и 31 октября 1616 г. были изъяты из юрисдикции нижегородских воевод родственники и крестьяне Козьмы Минина, которым «от исков и от поклепов чинится продажа великая» [Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. Дополнены и изданы Высочайше учрежденною комиссиею. — Т. 4: 1643–1700. — № 71. — С. 108; № 85. С. 118–119.].