Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Судьи, прокурор, обвиняемые — и это не только казалось — были связаны между собой узами общей цели. Они были подобны инженерам, испытывавшим совершенно новую сложную машину. Некоторые из них что-то в этой машине изменили и машину испортили, так как теория этого изменения не состыковалась с реальным механизмом. Но им дорога эта машина.

Они сообща, даже в очень трагичной ситуации суда, обсуждают свои общие ошибки. Их всех объединяют интерес к машине и любовь к ней. И это-то чувство и побуждает судей и обвиняемых так дружно сотрудничать друг с другом. Это чувство похоже на то, которое в Англии связывает правительство с оппозицией настолько крепко, что вождь оппозиции получает от правительства содержание…

…В 1935 году перед лицом возрастающего процветания Советского Союза обвиняемые должны были признать банкротство троцкизма. По словам Радека, они потеряли веру в концепцию Троцкого…

Измена Троцкому.Обвиняемый Муралов восемь месяцев отрицал свою вину, пока наконец 5 декабря не сознался. «Хотя я, — заявил он на процессе, — и не считал директиву Троцкого о терроре и вредительстве правильной, но всё же мне казалось морально недопустимым изменить ему. Но наконец, когда от него стали отходить остальные — одни честно и открыто, другие — не признаваясь в этом открыто, я сказал себе: я сражался активно за Советский Союз в трёх революциях и десятки раз моя жизнь висела на волоске — не должен ли я подчиниться его интересам? Или мне нужно остаться у Троцкого и продолжать и углублять его неправое дело? Но тогда имя моё будет служить знаменем для тех, кто ещё находится в рядах контрреволюции. Для меня это было решающим, и я сказал себе: ладно, иду и показываю всю правду»…

Люди, верящие в своё дело.Люди, верящие в своё дело, зная, что они обречены на смерть, не изменяют ему в свой последний час. Они хватаются за последнюю возможность обратиться к общественности и используют своё выступление в целях пропаганды своего дела. Сотни революционеров перед судом Гитлера заявляют: «Да, я совершил то, в чём вы меня обвиняете. Вы можете меня уничтожить, но я горжусь тем, что я сделал»…

Почему же ни один из этих троцкстов так не говорит? Почему ни один из этих троцкистов не сказал: «Да, ваше государство Сталина построено неправильно. Прав Троцкий. Всё, что я сделал, хорошо. Убейте меня, но защищаю я правое дело».

Но эти троцкисты не говорили так, потому что они больше не верили в Троцкого.

Зачем усиливать звук?Однако ответить на вопрос, какие причины побудили правительство СССР выставить этот процесс на свет, пригласив на него мировую прессу и представителей мировой общественности,ещё труднее, чем ответить на вопрос, какими мотивами руководствовались обвиняемые…

Чего ждали от этого процесса? Не должна ли была эта манифестация привести скорее к неприятным, чем благоприятным последствиям? Зиновьевский процесс оказал за границей очень вредное действие: он дал в руки противникам долгожданный материал для пропаганды и заставил поколебаться многих друзей СССР. Он вызвал сомнение в устойчивости системы, в которую верили даже враги. Зачем же вторым подобным процессом так легкомысленно подрывать собственный престиж?

Решение.Я думаю, что решение вопроса проще и вместе с тем сложнее. Нужно вспомнить о твёрдой решимости Советского Союза двигаться дальше по пути демократии, и прежде всего надо помнить о существующем там отношении к вопросу о войне, на которое я уже несколько раз указывал.

Растущая демократизация и в частности предложение проекта новой Конституции должны были вызвать у троцкистов новый подъём активности и возбудить у них надежду на большую свободу действий и агитации. Правительство нашло своевременным показать своё твёрдое решение уничтожить окончательно всякое проявление троцкистского движения. Но главной причиной, заставившей руководство СССР провести этот процесс перед множеством громкоговорителей, является непосредственная угроза войны. Раньше троцкисты были менее опасны, их можно было прощать, в худшем случае — ссылать. Но ссылка очень действенным средством не является. Сталин, шесть раз бывший в ссылке и шесть раз бежавший оттуда, это хорошо знает. Теперь, накануне войны, такое мягкосердечие нельзя было себе позволить. Раскол, фракционность, не имеющие серьёзного значения в мирной обстановке, могут в условиях войны представлять огромную опасность. После убийства Кирова дела о троцкистах разбирают военные суды. Эти люди стояли перед военным судом, и военный суд их осудил…