Андрей Купцов - Миф о красном терроре

1925 г. Антоний Храповицкий опубликовал воззвание-индульгенцию ко всем белогвардейским бандитам и диверсантам, благословляя их на праведный бой. Он обнадёжил их, внушая, что в каждом белобандите и садисте обитает частица Господа нашего Иисуса Христа. Антоний призвал к террористическим актам против коммунистов, к организации подполья, повстанческих армий и массовых диверсий. Он благословил смерть…

Храповицкий пишет обращения к правительствам всех стран Европы и США с просьбой подвергнуть советскую Россию интервенции и «страшным бедствиям голода, холода и эпидемий»…

Он же: «Карловицкий собор не только имел право, но и обязан был благословить армию на борьбу с большевиками, а также вслед за московским великим Собором 1917–1918 гг. осудить социализм и коммунизм» (газета «Germania», 1/7, 1930).

Заместитель русского патриарха митрополит Сергий обратился ко всему эмигрировавшему из СССР духовенству, и в частности к митрополиту всех русских церквей за границей Евлогию, с увещеванием прекратить антисоветскую пропаганду и в том числе чтение в церквях молитвы «за преследуемое и гонимое православие». Евлогий демонстративно отказался подчиниться и инициировал отделение от российской патриаршей церкви. По его призыву в июне в Париже был созван Съезд русского эмигрантского духовенства, который оформил этот разрыв и провозгласил митрополита Евло-гия автокефальным главой «Русской эмигрантской церкви».

ГПУ поставило «на контроль» Тухачевского. Поводом послужило постоянное общение Тухачевского с бывшими царскими гвардейцами, которые в Гражданскую войну воевали на стороне белых, после раскаялись и стали служить в Красной Армии.

Объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП(б). Зиновьева вышибли с поста члена Политбюро ЦК. Он как председатель Коминтерна стал главным организатором фракционной деятельности в рамках ЦК и партии вообще. В очень серьёзной резолюции основной, без исключения, задачей было признано сохранение единства партии. Поводом к тому, чтобы жёстко поставить этот вопрос, стало подпольное собрание фракционеров, состоявшееся 6 июня, которое накрыло ГПУ, после чего прошло заседание следственной комиссии ЦК. По сути, летом 1926-го стало ясно, что «единство партии» — плакатный фетиш. И это спустя 10 лет после революции. Интересен состав собрания раскольников. Это: М.М. Лаше-вич — первый заместитель председателя Революционного Военного Совета (с 1925 г. председатель РВС — Ворошилов, он же наркомво-енмор), профессиональный революционер и член партии с 1901 г.; Г.Я. Беленький — член партии с 1901 г., профессиональный революционер, отдел пропаганды в Коминтерне; Б.В. Шапиро — член партии с 1919 г., управделами Краснопресненского райкома, инструктор Московского городского комитета ВКП(б); М.В. Васильева — технический секретарь партячейки «Водоканала», член партии с 1917 г.; Н.М. Власов — член партии с 1918 г., до того член партии эсеров, слесарь трамвайного депо; К.А. Волгина — член ВКП(б) с 1917 г., рабочая-карамельщица; И.С. Чернышов — член партии с 1918 г., замдиректора деревообделочного завода. Как видите, это вся социальная пирамида общества. А самое неприятное заключалось в том, что в данном случае все они по происхождению были простыми горожанами. Лашевич — мещанин, до 1917-го — старший унтер-офицер. Беленький — самоучка, мещанин, до 1917-го — рядовой переплётчик. Чернышов — единственный крестьянин по сословию, но горожанин по жизни, столяр. Власов — рабочий. Васильева — ткачиха. Шапиро — назло антисемитам, мещанин и кузнец, до 1917-го — рядовой. То есть оппозиционеры-раскольники — это, по сути, весь народ. Именно поэтому по поводу фракционного «народного» раскола решено было созвать Всесоюзную партийную конференцию, на которой и начался де-юре пресловутый сталинизм, если под этим термином подразумевать жесткое и чёткое исключение идеологического поиска внутри партии. Член партии должен или принять линию партии, или катиться из неё колбаской. Напомню, что партия — это коллективный и организованный гарант целеполагания(Т.М. Хабарова)!

И если исходить из того, что партия определяла общенародные и государственные цели, то раскол, оппозиция или даже просто «фракционность» в тот период спокойно перетекали в сферу народной измены. Так как альтернативой было или создание параноидной партократической идеократии (по Троцкому) с тотальной задачей мировой войны, или восстановление капитализма и монархии.