Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Свержение монархии 10 августа 1792 г. Бабёф активно приветствовал, участвовал в выборах депутатов Конвента, составлении для них наказов и даже сам баллотировался в Конвент. Туда он не прошел, но был избран в Генеральный совет департамента, впрочем, ненадолго, так как усилиями своих политических противников быстро лишился этой должности.

В 1793 г. Бабёф снова приехал в Париж. Там он свел знакомство с рядом видных деятелей революции, в том числе с К. Фурнье Американцем и А. Шометтом, благодаря чему получил место секретаря продовольственной администрации столицы. Но и на этом месте Бабёф проработал лишь нескольких месяцев, после чего по обвинению в подлоге документов был приговорен к двадцати годам каторжной тюрьмы. По мнению В. М. Далина, дело было сфальсифицировано, так как Бабёф всего лишь допустил ошибку в оформлении акта купли-продажи земельного участка {12} 12 Там же. С. 501–505. . Тем не менее долгие месяцы прошли в скитаниях по арестным домам и попытках оправдаться. Возвращение в Париж совпало с термидорианским переворотом, который и позволил Бабёфу превратиться из деятеля регионального масштаба в политика, известного всей стране.

28 июля 1794 г., или 10 термидора II года по республиканскому календарю, упали в корзину головы Робеспьера и его соратников; закончился период диктатуры монтаньяров.

Долгое время советские историки считали этот день датой завершения Французской революции. Между тем у современников не было сомнений в том, что она продолжается и даже входит в новую, более прогрессивную фазу.

Францией по-прежнему правил Конвент: пусть на его скамьях было уже значительно меньше депутатов, чем в год избрания, но это были те же люди, что не так давно голосовали за смерть монарха, творили произвол в Лионе или Бордо в качестве «проконсулов», изгоняли из своих рядов жирондистов и аплодировали аресту Дантона. Конвент просуществует до октября 1795 г. Лишь вместе с ним уйдут в небытие и «великие комитеты» — общественного спасения и общей безопасности, хотя их роль уже и не будет столь значимой, как при монтаньярах. До тех же пор останется Закон о подозрительных — ставший правовой основой эпохи Террора документ, согласно которому в тюрьму вплоть до наступления мира могли заключаться люди, всего лишь выражавшие недостаточно революционные взгляды или демонстрировавшие недостаточно революционное поведение. Поскольку войне с коалицией европейских держав, начавшейся в 1792 г., конца видно не было, якобинская Конституция 1793 г. попрежнему ждала своего часа в «священном ковчеге»; впрочем, поскольку ситуация на фронтах стала складываться все более удачно для Франции, вскоре зашли разговоры о том, чтоб ввести ее в действие, и лишь в конце весны или начале лета 1795 г. Конвент решился написать новый основной закон {13} 13 Бовыкин Д. Ю. Революция окончена? Итоги Термидора. М., 2005. С. 64–78. . Примерно тогда же, 31 мая 1795 г., исчез революционный трибунал: пережив Робеспьера почти на год, он был уже не так суров, но все-таки продолжал выносить смертные приговоры за преступления, сопровождавшиеся контрреволюционным умыслом {14} 14 Бачко Б. Как выйти из террора? Термидор и революция. М., 2006. С. 98. . До ноября 1794 г. был открыт якобинский клуб, до декабря действовал максимум — принятая монтаньярами совокупность законов, регулировавших цены на предметы первой необходимости, а также зарплаты.

По-прежнему был пропитан революционным духом и быт французов. Хотя слово «санкюлот» все чаще произносилось с презрительной интонацией, а красный колпак вышел из моды, многие другие приметы жизни при якобинцах и революционные символы были попрежнему актуальны. Так, ношение трехцветной кокарды оставалось обязательным как для мужчин, так и для женщин, и полиция настаивала на том, чтобы этот закон соблюдался {15} 15 Зайцева Д. В. Публичное пространство в Париже термидоринаского периода // ФЕ. 2015. С. 235–236. . Якобинское обращение на «ты» стало считаться дурным тоном, но, хотя в неформальной обстановке гостиных люди могли называть друг друга «мадам» и «месье», официальными по-прежнему были обращения «гражданин» и «гражданка» {16} 16 Furet F., Richet D. La Révolution française. Р., 2003. Р. 263. : именно так, по словам бытописателя и бывшего депутата Конвента Л. С. Мерсье, обращались к разъезжающимся из театра господам их кучера и чистильщики сапог {17} 17 Mercier L. S. Le nouveau Paris. Р., 1797. T. 2. Р. 70–71. . По Парижу, как и при якобинцах, ходили революционные патрули, могущие арестовать тех, кто разгуливает без документов {18} 18 Бачко Б. Хорошие новости о термидоре. Анри Мейстер посещает Париж // ФЕ. 2015. С. 208. .