Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

К этому добавлялись пожелания проявлять больше проницательности и не пренебрегать никакими средствами для достижения своей цели.

Вторая категория писем — информационные. Это — послания граждан, взявших на себя роль бесплатных репортеров «Газеты свободы печати»: отчеты, впечатления, жалобы. Подобные тексты либо непосредственно предназначались для публикации, либо выступали источником сведений, которые затем находили отражение в статьях самого Бабёфа. В нашем распоряжении четыре документа подобного рода.

Написанное на редкость грамотно, четким устоявшимся почерком, послание секретаря Клуба кордельеров Дюфюра (Dufur) не выражает каких бы то ни было субъективных взглядов или частных мнений: Дюфюр без комментариев переслал Бабёфу отчет о заседаниях клуба за 20–21 сентября 1794 г. Отчет посвящен переносу в Пантеон праха Марата и произнесенных в связи с этим речах.

Интересен вопрос: были ли подобные посылки от кордельеров регулярными? Отсутствие комментариев к отчету и объяснений причин его отправки Бабёфу косвенно свидетельствуют о том, что письмо не первое и подобные послания Дюфюра в «Газету свободы печати» были в порядке вещей {80} 80 РГАСПИ. Ф. 223. Оп. 2. Д. 549. .

Совсем иное — экспрессивное, яркое и, увы, безграмотное — письмо отправила редактору «Газеты свободы печати» безымянная санкюлотка из городка Дурдан под Парижем. Женщина жаловалась на некого Супа (Soupe), по ее словам, генерала-якобинца {81} 81 К сожалению, идентифицировать этого человека не удалось. В списках генералов времен революции фамилии Суп или похожей на нее нет: См.: Six G. Dictionnaire biographique des généraux et des admiraux de la révolution et de l’Empire. Р., 1854. 2 vols. Возможно, женщина приняла за генерала военного с более низким званием или «Суп» — это прозвище. , который бесчинствовал в ее коммуне, проводя массовые аресты и устраивая варварские реквизиции: «Я жена бедного санкюлота, который мой муж, вот почему эти злодеи как чума для нас, вот почему мы мечтаем разоблачить перед тобой одного из них, это настоящий волосок из хвоста тирана Роберта Пьера (Робеспьера. — М.Ч .), и если нельзя срезать его руками, попытайся хотя бы заставить выдернуть этот гадкий волосок. Суп, так его зовут, он портной по первой профессии, но сменил ее на лучшую, профессию шпиона при главном головорубщике, который нашел свою головорубку в месяце тремидоре» {82} 82 РГАСПИ. Ф. 223. Оп. 1. Д. 260. Оригинал: «Je suis celle d’un pauvre san qulot qui est mon mari cès pourquoi les méchants sont comme la peste pour nous, ce qui nous donne lenvi de t’en dénoncer un qu’esr un véritable poil de la queux du tirant robert pierre, si on ne peut pas la coupé a for fait du maines tache dont d’en fair araché ce vilan poil la soupe, c’est com cа qui se nom, il est tailleur de son premiè metie il en a pris un autre ben meilleur qu’est celui despillou du gran coupe tete qui sest trouvé la sienne de mois le tremidore…» .

В завершение санкюлотка выражала желание, чтобы ее обидчик был изобличен в газете. Конвент в рассказе женщины выступает как единое лицо и, вероятно, выполняет в ее представлении ту роль, которая раньше отводилась «доброму королю»: корреспондентка не сомневается, что, узнав о дурном поведении Супа, он «не замедлит спровадить этого деревенщину и хорошенько ему наподдать» {83} 83 Там же. «…je crois ben quelle ne tarderoit pas a conjedie ce croquan et a le gourmer rudement…» Полный текст письма см.: Чепурина М. Ю. Термидорианец Камилл Бабёф и его читатели // ФЕ. 2010. С. 260–264. .

Отметим, что послание санкюлотки сохранилось в архиве как приложение к незаконченной (вернее, едва начатой) статье Бабёфа. Очевидно, он планировал опубликовать его в газете. До нас дошел листок с заголовком «Продолжение документов о якобинцах, обещанных в № 16», и переписанными Бабёфом из этого письма несколькими начальными предложениями, причем без каких-либо исправлений тех многочисленных грамматических ошибок, которые допустила корреспондентка. Очевидно, он считал недопустимым править, «цензурировать» чужой текст.

Почему же письмо так и не появилось в газете? Вряд ли Бабёф просто не успел его опубликовать: оно было написано 18 сентября, а последний, двадцать седьмой, номер вышел 13 октября, то есть до того, как возникли проблемы с выпуском газеты, у Бабёфа имелось еще достаточно времени. Возможно, ограниченный объем издания заставил редактора отдать предпочтение другим, более важным для него материалам, например документам Электорального клуба.

Еще два письма, которые можно отнести к категории информационных, были опубликованы Бабёфом. Первое принадлежало перу «Республиканца М: й: р» (M: y: r) и сообщало о настроениях в Бельгии. Автор докладывал о высочайшем патриотизме жителей Гента (отметим, что текст адресован не Бабёфу, а его издателю Гюффруа) {84} 84 Бабёф Г. Сочинения. Т. 3. С. 126–127. . Второе письмо, принадлежавшее перу А. Жалла, было посвящено состоянию дел в Ренне. По словам автора, во времена якобинцев город «оплакивал свою свободу», но прибытие представителя термидорианского Конвента «предшествовало возвращению счастья» {85} 85 Там же. С. 148. . Возможно, решающим аргументом в пользу публикации обоих писем послужило именно то, что они пришли издалека. Показывая, что его газету читают не только в столице, но и далеко за ее пределами, Бабёф поднимал авторитет своего издания. Примечательно, что письмо Жалла, единственное из опубликованных, было датировано 12 вандемьера. Учитывая, что номер вышел 19 вандемьера, мы можем получить некоторое представление о сроках рассмотрения Бабёфом поступавшей к нему корреспонденции.