Жан Ворт - Век моды

Многие из актрис, с которыми имел дело Дом Ворта, помогали вводить новую моду. Первая появилась на моем горизонте – великая Ристори [101]. Мы иногда обедали вместе, и она была с нами очень дружна. Она была современницей, последовательницей и соперницей Рашели. В течение нескольких лет эта актриса была звездой «Одеона» [102], и ее успех в этом театре сравним только с успехом незабываемой Дузе [103]сорок лет спустя. В прессе того времени разгорелась полемика, кто более талантлив – мадам Ристори или Рашель. Ристори играла все знаменитые роли Рашель, в том числе Федру и Медею, и таким образом спор имел большой материал для сравнения. Ворт сделал несколько костюмов для Ристори, но она приходила к нему в основном для современных платьев. Я помню, как однажды он делал для нее мантию, которая представляла собой не что иное, как арабский бурнус из белого газа и атласа с шелковым капюшоном, и уговорил носить его в качестве вечерней верхней одежды. Что это была за сенсация!

К несчастью, я впервые встретился с мадам Ристори, когда та была уже старой. Это был один акт из «Марии Стюарт», показанный на некоем благотворительном представлении. И хотя мне было тогда около пятнадцати лет, она показалась очень пожилой. Но все же я был достаточно взрослый, чтобы понять, что, несмотря на преклонный возраст, Ристори не утратила своего артистизма.

После мадам Ристори была мадам Дош, создавшая роль «Дамы с камелиями» в Париже. Я увидел ее в этой пьесе Дюма через пятнадцать лет после премьеры, и ее игра оставалась столь же совершенной и бесконечно волнующей. Никто, за исключением Дузе, никогда не превзошел ее в этой роли. А интерпретация Дузе была полностью противоположной, потому что мадам Дош следовала традиции.

Элеонора Дузе в пьесе Г. Д’Аннунцио «Город мертвых»

Другая звезда «Комеди Франсез» и Дома Ворта была Арну-Плесси [104]. Поскольку она и директор «Комеди Франсез» часто расходились в понимании ролей, у них то и дело возникали горячие споры насчет костюмов. Он не разрешал нарушать банальную традицию выступать на сцене в чрезвычайно длинных платьях, например в пьесе «Дом Пенарван» [105]. Все ее усилия одеваться оригинально вызывали бурю критики или хвалебных статей в прессе, которые то кидали ее в пропасть, то возносили на вершину. Отец исполнял все ее идеи, как интересные, так и не очень, и шил все ее костюмы, включая тот, который был на Селимене [106].

Первая актриса, удостоившаяся чести стать обладательницей платья, которое понравилось императрице, была Мария Делапорт [107]. Императрице Евгении, как правило, не нравилось ни одно платье на сцене, но Делапорт, обаятельная актриса, не обладающая большой красотой, но очень грациозная, разбила это предубеждение. Ее Величество, увидев на сцене такое очаровательное платье, заказала нам немедленно изготовить в точности такое же. Мадемуазель Делапорт была близкой подругой Александра Дюма-сына, и этот знаменитый писатель часто приходил с ней в Дом Ворта и помогал выбрать костюмы.

Другим клиентом нашего салона был писатель Сарду [108]. Он обычно приходил с мадам Антониной, которая играла главную роль в его пьесе «Рабагас». Мадам Антонина не добилась большой славы в театре, но получила весьма завидную репутацию как дама, умеющая одеваться. Но я, впрочем, уверен, что в этом нет вины Сарду. Я вспоминаю, как Ворт с большим трудом смог убедить его согласиться на красное платье с вишневыми лентами. Такое сочетание смело нарушило все его предвзятые представления о правильном сочетании цветов.

Именно мадам Антонина привела к нам Сару Бернар [109]. Божественная Сара начала с того, что рассказала отцу, как Дом моды наших соперников испортил платья, и поэтому необходимо срочно, через три дня, два новых платья. В ходе разговора выяснилось, что вообще-то ей нужно не два платья для спектакля, а все пять и три из них шьет какой-то другой кутюрье. Отец сказал, что его абсолютно не волнует соревнование с другим Домом. Сара поспешила его успокоить и для большей уверенности заказала три других платья. Однако, несмотря на свои заверения, великая актриса не надела три последних платья на первое представление. Первые два она надевала, но три были от соперничавшего Дома. Я никогда не видел отца более разгневанным, он назвал это дешевым мошенничеством. На следующий день он отомстил, отправив своего кассира к мадам Бернар со счетом за все пять платьев и запиской: если она немедленно не оплатит счет, ему придется вычесть из ее зарплаты. Это был весьма сильный поступок, но все считали, Сара этого заслуживала. Не стоит упоминать, что мы больше никогда не видели мадам Бернар.