Гай Аноним - Вокруг Апокалипсиса. Миф и антимиф Средних веков [оптимизированный вариант]

«…С величайшим удовольствием я исполняю вашу просьбу и сообщаю сведения о процессе Джордано Бруно в святой службе инквизиции.

В 1858 г. наш благородный друг Николо Томазео просил меня оказать вам содействие в поисках документов, относящихся к итальянским философам. Сообщаю, что в архиве Совета Мудрых, или суда над еретиками, в Венеции хранятся материалы некоторых процессов XVI века, непосредственно относящихся к истории философии и религиозной реформации. Сообщаю также, что в свое время мне крайне трудно было добиться разрешения изучать их. Однако как только эта возможность представилась, я снял копии с документов. Это было сделано мною в 1848–1849 гг., когда открылся доступ к архивам.

После восстановления иноземного владычества архивы вновь стали недоступными. При этих-то обстоятельствах меня, в силу декрета от 20 декабря 1849 г., отстранили от научно-исследовательской работы как лицо, сильно скомпрометированное перед законным правительством. В связи с этим я был вынужден 20 января 1850 г. вернуть полностью все документы, взятые из архивов для исследовательской работы. В их числе были и протоколы процесса Джордано Бруно.

Позже я всецело отдался палеографическим изысканиям по истории Италии в средние века и не имел возможности заняться подготовкой к изданию вывезенных из Италии копий документов.

Оставляю на вашу долю, дорогой друг, счастье опубликовать материалы, освещающие жизнь и философские идеи Джордано Бруно на основании его собственных слов, закрепленных в этих документах».

Доменико Берти вцепляется в никому не ведомого персонажа как клещ в барбоса — итальянской революции требовались великие герои прошлого! Особенно на фоне борьбы республиканцев с Папским государством (окончательно ликвидированным в 1870 году) и резко антицерковным настроем в среде интеллигенции.

Доменико Берти, гравюра, 1879 г.

Сначала Берти публикует инквизиционные протоколы в журнале «Новая антология», затем берется за книгу о загадочном философе старых времен — в итоге получается апологетический трактат «Жизнь Джордано Бруно из Нолы», увидевший свет в 1868 году. В книге и содержится основа мифа — величайший ученый, предвосхитивший эпоху прогресса и просвещения, сожженный церковниками за свободную и независимую мысль.

Дальше — больше. Имя Бруно становится одним из лозунгов итальянского национально-освободительного движения за объединение страны, Рисорджименто. В подробностях никто копаться не стал, безвинная жертва ненавистного папизма — и точка!

Не отыщись в архивах документов по делу Ноланца, фетишем антиклерикального движения стал бы кто-нибудь другой — Бруно лишь по чистому совпадению повезло внезапно вынырнуть из абсолютного забвения и оказаться востребованной личностью в конкретный исторический момент, для обслуживания конкретной идеологии.

Очередной виток истерии вокруг Джордано Бруно относится к 1884 году, когда папа римский Лев XIII издает энциклику «Humanum Genus», направленную против процветавшего тогда в Италии светского масонства, — членов лож понтифик именует «партизанами зла», а само масонство — «сектами, в которых возрожден непокорный дух бесовский».

Ответный удар антиклерикалов не заставил себя ждать — ложи, собрав нужное количество средств, заказывают скульптору-масону Этторе Феррари ростовую статую Бруно, но скульптор отказывается от денег и работает «ради идеи». Первоначально муниципалитет Рима запретил установку памятника, но после очередных выборов, на которых победили либералы, статую воздвигли непосредственно на Кампо дей Фьори, где и сожгли Ноланца. Назло папе и церковникам…

Скульптор Этторе Феррари, великий мастер ложи «Великий восток Италии». Ориентировочно 1890-е годы. Внешне напоминает Дон-Кихота, не так ли?..

Оцените, с каким экстатическим восторгом в 1891 году описывает открытие монумента Юлий Михайлович Антоновский — народоволец, затем кадет и социал-демократ, а также член масонской ложи «Северная Звезда»:

«…Международный комитет по постановке памятника великому итальянцу обратился к умственной аристократии всех образованных стран с приглашением принять участие в торжестве его открытия, которое было назначено на 9 июня. Ввиду важности этого исторического события следующие слова воззвания, составленного профессором Бовио, по нашему мнению, вовсе не звучат риторикой: „Кто бы ни направился в Рим на чествование воздвигаемого памятника, он будет чувствовать, что различия наций и языков остались позади, и он вступил в отечество, где нет этих перегородок. Присутствующие на открытии памятника, устанавливаемого с согласия и на денежные средства всех народов, будут свидетельствовать тем самым, что Бруно поднял голос за свободу мысли для всех народов и своею смертью во всемирном городе освятил эту свободу“.