Дмитрий Прусаков - Раннее государство в Древнем Египте

Отсутствие убедительных доказательств территориальной целостности Египта эпохи Раннего царства в общих государственных границах при всей очевидности теснейших связей между Тином и Мемфисом, которые явно входили в единый социально-политический организм — причем в качестве его важнейших составляющих, на первый взгляд, заводит в тупик. В самом деле, как могли раннединастические правители Тина основать Мемфис и управлять тамошним многолюдным [12] Это подтверждается раскопками огромных архаических могильников у Хелуана, где только экспедиция З. Саада вскрыла свыше 10 тыс. захоронений, из которых почти все датируются раннединастическим временем [ Saad 1948, 1951, 1969 ], высказывалась мысль, что кладбища Хелуана принадлежали главным образом именно населению новопостроенного Мемфиса [ Wilkinson 1996 ]. регионом, не владея если не всем остальным Египтом, то, по крайней мере, территорией от Тинитского нома до Дельты? Не абсурдна ли сама постановка подобного вопроса? Ведь верхнеегипетский Тин и нижнеегипетский Мемфис были разделены сотнями километров нильской долины. Можно ли вообразить, чтобы государственные земли в архаическом Египте располагались на столь значительном расстоянии друг от друга, перемежаясь с номами, которые находились во владении или под контролем других, независимых общин?

Обозначенный аспект проблемы сборки раннединастического египетского государства, на наш взгляд, напрашивается в непосредственную связь с вопросом организации государственной (царевой) и крупной частной (сановничьей) земельной собственности в Египте Старого царства. Как известно, в староегипетскую эпоху обширные земли, принадлежавшие царю, номархам и прочей знати, не составляли сплошных массивов , а были разбросаны по всей стране [ Перепелкин 1988б; Савельева 1962; Kees 1977 ]. С учетом этого феномена предположение об ограничении реальной власти архаических царей в долине Нила всего лишь несколькими анклавами не кажется таким уж невероятным.

Более того, принимая во внимание теснейшую историко-эволюционную преемственность Раннего и Старого царств [ср.: Janssen 1978 ], в прерывности и широкой географической рассеянности староегипетских крупных земельных владений вполне логично усматривать не что иное, как слепок раннединастического территориального устройства Египта, которое, таким образом, возможно, в действительности не вполне соответствовало известной схеме "цепной реакции" складывания в долине Нила государства по мере постепенного вооруженного захвата сильнейшими номами территории слабых соседей вплоть до полного подчинения страны наиболее могущественному клану.

Итак, в дополнение к существующим версиям политогенеза в архаическом Египте, мы выдвигаем рабочую гипотезу, по которой египетское протогосударство эпохи Раннего царства представляло собой не сплошную территориальную , а дискретную анклавную систему, вкрапленную в мозаику независимых чифдомов, успевших к тому времени сформироваться в долине и дельте Нила. При этом царские полномочия тинитских правителей археологически (на основании раскопок некрополей Абидоса и Саккары) наиболее надежно устанавливаются для двух регионов Египта: собственно Тинитского нома исконной вотчины первых фараонов, и области при выходе из Дельты, где на базе многотысячных беженцев из затопленного Низовья, по-видимому, сложился самый развитый социально-политически и мощнейший в военно-стратегическом отношении "столичный" анклав, на который представители I и II династий могли уверенно опираться в дальнейшей борьбе за объединение страны.

По косвенным признакам угадываются и другие очаги заселения и освоения нильской поймы в Египте, которые если и не принадлежали Тинитскому дому на правах "частных" владений, то, во всяком случае, относились к сфере его политического влияния. В Верховье это прежде всего Иераконполь [ Quibell 1900; Quibell, Green 1902 ] — здешний древнейший центр поклонения Хору [ Чайлд 1956; Newberry 1904 ], соседствовавший с располагавшимся на правом берегу Нила, в ал-Кабе [ Quibell 1898а ], святилищем богини-коршуна Нехбет, чье имя вошло в официальную титулатуру уже ранне династических царей [ Legge 1908 ]. Какую-то связь Тин, несомненно, пытался поддерживать и с Коптосом [ Petrie 1896 ], неподалеку от которого, в Нагаде, была открыта усыпальница царицы 0-й династии Нейтхотеп [ Borchardt 1898; De Morgan 1897 ]; кроме того, тинитские правители время от времени посвящали главному коптосскому богу Мину церемонию "рождения" (воздвижения статуи? [ Gardiner 1945 ]), т. е. отдавали ему особые почести [ Schäfer 1902; Taf. I, 2, № 9; 5,№ 10].