Виталий Пенской - «Янычары» Ивана Грозного. Стрелецкое войско во 2-й половине XVI – начале XVII в.

Польский шляхтич Станислав Немоевский, приехавший в Москву на бракосочетание Лжедмитрия I и Марины Мнишек с коммерческим поручением от сестры короля Речи Посполитой Сигизмунда III Анны, сообщал несколько иные сведения о численности стрелецкого войска в начале XVII в. По его словам, «в пограничных городах, т. е. посадах, число стрельцов зависит от того, как велико число жителей. В Москве более всего — их 9 приказов (перед этим Немоевский отмечал, что обычный стрелецкий приказ насчитывает 500 человек. — В.П .). Они имеют за рекою свою особую слободу, которую и называют Стрелецкою слободою… В Смоленске, Пскове и Великом Новгороде… их может быть по 600 человек [266] В Смоленске в конце XVI в. было три пятисотенных (согласно «штатному расписанию») приказа (приказа, не прибора, т. е. приказы эти «старые», их командиры получили уже «прибранные» их предшественниками подразделения) — Лукьяна Карсакова, Казарина Бегичева и Петра Чихачева (Смоленская крестоприводная книга 1598 г. // Источники по истории русского языка. М., 1976. С. 143, 151, 160). . В Орешке 100…в пограничных северских городах их также по 100 человек, а может быть и несколько больше этих богатырей» [267] Записки Станислава Немоевского, 2006. С. 186. Ср.: «W tych grodziech pogranicznych, to jest posadach, wedlug tego, jakogdzie wiele mieszka, strelcow tych chowayq. W Moskwie nawiqcej, ktorych est 9 przykazow. Majq swoje osobne za rzekqmiasto, ktore zowi^ Sloboda strzelecka… W Smolinsku, Pskowie, Nowogrodzie Wielkiem… mozy ich bye po 600. W Orzeszku 100… W siewierskich pogranicznych grodziech takze po 100, albo со wiqcej tych bohatyrow bye moze» (Pamiqtnik Stanislawa Niemojewskiego (1606–1608). Lwow, 1899. S. 161). В другом месте своего дневника, в описании Москвы, Немоевский говорит о 10 пятисотенных приказах, расквартированных в особой стрелецкой слободе, отделенной от собственного рода рекой (Москва-река). «На них они (московиты. — В.П .) полагают наибольшую мощь своего государства и упования выше всяких других» (Записки Станислава Немоевского. С. 59). Ср.: «W tych przedniejszq potеgе panstwa swego kladcj I ufnosci wiеksze nad insze» (Pamiqtnik Stanislawa Niemojewskiego (1606–1608). S. 24). . Видимое несовпадение сведений Маржерета и Немоевского о численности московских стрельцов, возможно, объясняется тем, что француз описывал состояние московского стрелецкого корпуса на самое начало XVI в., а Немоевский — после бурных событий начала Смуты.

Отечественный исследователь М.Ю. Романов, касаясь численности московских стрельцов в самом начале Смуты, основываясь на анализе составленного в 7151 г. (1642/43) списка стрелецких голов и сотников конца XVI — начала XVII в., пришел к выводу, что летом 1606 г., незадолго до переворота в Москве и убийства Лжедмитрия I, столичный гарнизон составляли 8 стрелецких приказов — голов Посника Огарева, Леонтия Скобельцына, Пимена Гурьева, Казарина Бегичева, Ратмана Дурова, Федора Брянченинова, Федора Челюсткина и Михайлы Косицкого. Еще два приказа, голов Андрея Микулина и Юрия Петровского, были посланы в Астрахань (и посылка эта была связана, очевидно, с необходимостью пополнить астраханский гарнизон, который понес большие потери в результате неудачной экспедиции воеводы И.М. Бутурлина против северокавказского таркинского шамхала) [268] Список стрелецких голов и сотников // Зимин А.А. Тысячная книга 1550 г. и Дворцовая тетрадь 50-х годов XVI в. М.—Л., 1950. С. 215–217. . Итого выходит 10 приказов [269] См.: Романов М.Ю. «Список стрелецких голов и сотников» как источник по истории Смуты в России начала XVII в. // История военного дела: исследования и источники. 2015. Т. VII. С. 267–268. URL: http://www.milhist . info/2015/11/26/romanov (дата обращения: 15.09.2018 г.). , что совпадает с оценкой численности московского стрелецкого гарнизона, которую дал Станислав Немоевский, особенно если учесть, что из этих 10 приказов 9 были пятисотенными (под началом голов «ходил» по пяти сотников), а один, Посника Огарева, состоял как минимум из 6 сотен (очевидно, речь в «Списке» шла о том самом Стремянном приказе).

Если отталкиваться от цифр, приведенных Маржеретом, и принять во внимание, что наиболее многочисленные стрелецкие гарнизоны стояли во Пскове, Новгороде Великом, Смоленске, Казани и Астрахани (под тысячу или даже больше [270] Затребовав в августе 1591 г. 500 конных стрельцов головы И. Кашкарова из Астрахани в Москву «в зимней немецкой поход», царь Федор Иоаннович приказывал голове добрать недостающих в его приказе стрельцов, кои находились «в отсылке в далней на Терке» из других астраханских приказов до «штатного» состава, отобрав «лутчих» стрельцов и казаков (См.: Акты служилых землевладельцев XV — начала XVII века. Т. IV. М., 2008. С. 137). Напрашивается предположение — если из Астрахани отзывается в дальний поход один приказ конных стрельцов, да еще некоторое число стрельцов к тому времени уже находились в отсылке, то явно их было в городе никак не меньше тысячи, а то и больше. ), а также в ряде городов на крымской «украине», в составе Украинного разряда (военно-административного округа) — в том же Чернигове, например, то цифра в 20 тыс. стрельцов, стремянных, московских и городовых, находившихся на государевой службе накануне Смуты, вовсе не выглядит завышенной. Для сравнения можно привести данные сметного списка 7139 г. (1630/31). Согласно этой смете, в ведении Стрелецкого приказа находилось 19 540 стрельцов и их начальных людей, в т. ч. московских 4 тыс. (8 приказов), новгородских 1 тыс. (2 приказа), в Пскове 1 тыс. (2 приказа). Кроме того, в ведении Казанского двора находилось еще 11 182 стрельца, разбросанных на огромном пространстве от Поволжья и Северного Кавказа до Восточной Сибири.