Валентин Черный - Куликовская битва. Запечатленная память

Такая точка зрения получает развитие в Новгородской 1-й и Лаврентьевской летописях, где повествование о битве 1223 г. строится на аналогии с библейским рассказом о племени Гедеона, призванном освободить израильтян от гнева мадианитян [37] См.: Н1Л. С. 62: ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 446. . Подобные сравнения реальных событий с библейскими легендами закономерны для средневековья, ведь ветхозаветные книги почитались в то время историческими, содержащими опыт человеческого бытия.

Противоположная точка зрения на татар была записана во Владимирском княжестве накануне нашествия Батыя венгерским монахом-миссионером Юлианом: «… татары — это мадианиты, которые были побеждены Гедеоном…» [38] Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров ХIII — ХIV вв. о татарах и Восточной Европе // Исторический архив. М.; Л., 1940. С. 90. . Сходная версия высказывается галицким летописцем, для которого татары не являлись «освободителями» и сравнивались с «безбожными моавитянами» [39] ПСРЛ. Т. 2. Стлб. 740. , т. е. племенем, которое, согласно библейским сказаниям, восемнадцать лет угнетало Израиль.

Наиболее распространенное на Руси мнение связывало татар с остатками мадианитов. О них повествует и популярное на Руси с XI в. апокрифическое «Откровение Мефодия Патарского» [40] См.: Истрин В. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славяно-русской литературах. М., 1897. , сюжетно связанное с библейским рассказом о Гедеоне. Ссылаясь на Мефодия Патарского, летописец пишет, что татары вышли «ис пустыне Етриевскы, суще межи въстоком и севером… яко скончанию времен явитеся тем, еже загна Гедеон, и попленять всю землю от въсток до Ефранта и от Тигр до Поньскаго моря…» [41] ПСРЛ. Стлб. 446. . В связи с этим было высказано предположение, что вскоре после битвы на Калке в Киеве возникло «Сказание о татарах» [42] См.: Пашуто В. Г. Очерки истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950. С. 65. . В нем происхождение татар велось от народа, упомянутого в «Откровении…». Необходимо отметить, что «Откровение…» «примерялось» в свое время и к половцам, якобы пущенным «на казнь христианам» в 1096 г. [43] ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 234.

Разница концепций «Откровения…», в котором татары представлены карающей силой, и основного текста повести о битве на Калке в Новгородской 1-й летописи, где татары показаны главным образом как освободители от половцев, заставляет думать, что отрывки из сочинения Мефодия Патарского были внесены в летопись позднее и другим автором. Возможно, это произошло в преддверии новой опасности. Должно быть, тогда появилось и предостережение, отразившееся в Ипатьевской летописи, о возможном возвращении татар: «… ожидая Бог покаяния крестьянскаго и обрати и воспять…» [44] ПСРЛ. Т. 2. Стлб. 745. .

Ошеломляющее поражение на Калке, нанесенное невесть откуда пришедшим неведомым народом, породило в сознании древнерусского человека представление о приближающемся Конце света. Еще не разнеслась по всей Руси весть о печальном событии, как началась страшная засуха, «мнози борове и болота загорахуся». Из-за дыма не видно было даже на близком расстоянии, и птицам невозможно было лететь, они «падаху на земли и умираху» [45] ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 447. . Засуха и последовавший за ней голод еще больше утвердили русского человека в его суеверных представлениях. Все чаще на страницы летописи попадают сведения о бедствиях и неурядицах как проявлении «казней Божиих», наивысшим воплощением которых считаются нашествия «поганых». Так, сильный пожар во Владимире в 1227 г. расценивается как наваждение за «злые дела», за которые «Бог казнит рабы своя напастми разноличными: огнем, водою, ратью, смертью напрасною» [46] Там же. Стлб. 449–450. . Этот же год отмечен в Ипатьевской летописи пространным вступлением «о бещисленые рати и великые труды и частые воины и многия крамолы и частыя востания и многия мятежи» [47] ПСРЛ. Т. 2. Стлб. 750–751. .

Еще более заметным явлением на Руси стало землетрясение 1230 г., совпавшее с «гладом злым», «яко же не бывал николи же». Землетрясение, от которого раскалывались на части и рушились каменные храмы, ставилось летописцами в один ряд с наиболее значительными событиями последних десятилетий: разорением Киева в 1169 г. Андреем Боголюбским [48] ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 454–456. , после которого город не мог восстановить свою прежнюю значимость и лишь номинально считался столицей русского государства, а также с битвой на Калке. «Земля ныне движетсь, грехы нашими колеблется, безакония нашего носити не может», — так отозвался о землетрясении известный русский проповедник Серапион. «Но что потом бысть нам [49] Петухов Е. Серапион Владимирский — русский проповедник XIII века // Записки историко-филологического факультета С.-Петербургского университета. СПб., 1888. Ч. ХVII. С. 39. , — вопрошает Серапион, — не гладом ли, не мороки ли, не рати ли многая?» Как некая веха русской истории выделяется 1230 г. и в Ипатьевской летописи. Заголовок под этим годом гласит: «По сем скажем многим мятежь великия льсти бещисленые рати» [50] ПСРЛ. Т. 2. Стлб. 762. . Своеобразным финалом смутной тревоги, охватившей русичей, воспринимается следующий заголовок — «Побоище Батыева» [51] Там же. Стлб. 778. .